Сообщение от девушки Кати Ч. :
«Беркут» в Киеве недоумевает, почему их остановили на «полуслове» -
А вы из России, парни? - мощный боец с прокопченным лицом перезаряжает свое помповое ружье. –
У вас бы наверно этих раскатали в пять минут, не стали церемониться. –
Так в чем преграда? - искренне удивляемся. –
Команды нет, - пожимает здоровяк плечами. - Вы же знаете, как это бывает. У вас ведь то же самое было … в первую чеченскую... Наутро после страшной ночи озлобленность в рядах украинских силовиков была почти осязаема. Покрытые сажей бойцы внутренних войск не знают, кого им материть изысканней — доставших за 3 месяца радикалов или собственное высокое начальство. Которое то отдает приказ на штурм, то начинает вести переговоры за 5 минут до его окончания. Всего за одну ночь милиция смела все баррикады на улице Грушевского и на Институтской, которые погромщики так старательно возводили последние две недели. Хорохорившиеся до этого бойцы оппозиции не смогли долго удерживать. На первых порах в Ливии повстанцы также радостно позировали перед камерами в модной униформе и при оружии, но очень резво отступали при первых разрывах артиллерии.
В Киеве, покидая поверженные баррикады, радикалы оставляли за собой кровавый след, раненых и убитых милиционеров. С нашего отряда двое раненых, один в ногу, другой в живот, - зло сплевывает на разобранную боевиками брусчатку офицер «Беркута» в маске. - Нас же обстреливали из всех видов оружия. И травматы, и боевые пистолеты, и винтовки-мелкашки, и нарезное охотничье, и гладкоствольное. Да сами посмотрите. Боец подводит нас к грузовику с водометом. В кабине, на крыле и зеркале пробоины диаметром сантиметра в два. Такие дырки может проделать разве что патрон 12 калибра, запущенный из «Сайги» или «Вепря». Однако, по словам беркутовца, им использовать боевые патроны запрещается. Только травматические. Теперь на каждый брошенный десяток камней, в ответ летит еще десяток, а следом - пара бутылок с зажигательной смесью.
На утро центре Киева народ и «Беркут» наконец-то начали общаться на одном языке, отрегулировали понятийный аппарат. Все месяцы противостояния милиция стояла покорно под градом камней и бутылок с горючей смесью, напоминая издалека большую группу пешек в сомкнутом строю. А вокруг на прокопченной шахматной доске бесновались фигуры совсем неведомой масти из загадочных настольных игр. Теперь атмосфера боя радикально изменилась. В пешек вдохнули жизнь и азарт – половина поля отвоевано, инициатива откочевала с Майдана. Теперь, на каждый брошенный десяток камней, в ответ летит еще десяток, а следом, пара бутылок с зажигательной смесью. Распаренные, грязные как черти бойцы, тащат охапки стеклотары из сожженного и разграбленного спорт-бара. Другая инициативная группа «доит» усопший грузовик с водометной установкой. Заправив «снаряды», прикрывшись щитами, «десяток» беркутовцев выдвигаются на «нейтралку» и начинают метать огненные коктейли на свежевозведенные баррикады вокруг Майдана, подавляя «огневые точки» противника. Офицеры смотрят на это сквозь пальцы. Возможно, сообразили: ни что так не разлагает личный состав, как ежедневное пассивное участие в публичной порке. Каждое удачное попадание – восторженные крики и слаженный грохот сотни железных щитов. Кажется, где-то далеко брусчатку перемалывают гусеницы танков.
С каждой минутой происходящее все больше напоминает суриковскую картину «взятие снежного городка». Только вместо снежков – увесистые гранитные булыжники. Здоровенный милиционер, спотыкаясь на кучах мусора, подтаскивает к границе Майдана закопченные банки с домашними соленьями. Нашел в останках сожженных палаток. Сортирует: - Так, огурчики бендеровцам на закуску…Помидорки соленые, для аппетиту. Икра заморская, баклажанная! Угостите Евросоюз! Отсортировав продукты, сотрудник милиции начинает метать их в толпу. Его в ответ забрасывают камнями, но тут появляется подмога - подбегают его товарищи со светошумовыми гранатами. Взбешенные «протестувальники» бросаются в контратаку. Их можно понять – банки с икрой и огурчиками легли достаточно точно и кучно – больно и обидно. Атакующих заливают водой и добавляют слезоточивого газа. Накрывает всех – и «Беркут» и Майдан. Боец рядом с нами удовлетворенно хрюкает: - Зашибись, нос отложило. А то, замерз тут… как я не знаю кто. Пятнадцатый час стою, проморозило насквозь.
Над Майданом явственно раздается странный звук «Пых!» и к небу медленно поднимается кольцо желтоватого газа. Потом свист и через секунду на застекленном амфитеатре торгового центра лопается бутылка с горючкой. Стена огня медленно стекает вниз. Прогресс не стоит на месте – на Майдане, похоже, изобрели газовую катапульту. Глядишь, и до вакуумной бомбы дело дойдет. Но, похоже у «Беркута» на этот счет другие планы. Со сцены Майдана милицию увещевают: - Мы тут стояли три месяца, надо будет, еще три месяца простоим. Мы никуда не спешим! Знайте! - Вы-то не спешите, - негромко замечает закопченный офицер, обнимающий бочку с костерком, - а вот нам уже надоело! - А сколько вам надо на разгон майдана? - Зверски, или по-доброму? Зверски — час, а по доброму … ну еще три месяца. Шучу. Есть еще вариант — по-умному. А как, пока не скажу. Увидите.
думаю, почему Константинов появился вчера в воскресном вечере по необдуманной случайности
