Фтыкателям! Чтивы и крео

[Qok]

Шапка.

MGmike эМГэМайк.

На прошлой неделе, когда стояли морозы яибу, произошло беспезды значимое событие. Тут и так черная полоса в жизни, белую х#й на горизонте видно, а то что случилосс ваще песдец! Это уму них#я не растяжимо. Дело было значит так...

Утром просыпаюсь, не сам них#уя, а от того, что кто-то спецыально топает при ходьбе пяткаме. А что-то и спал хуйово, и марос заёб уже холодом своим, вопщем нихуя ни радаснае пробуждение вышло. Ну встал, такой сцуко злой, и на кухню иду. Жена, краем глаза заприметила моё появление, и топот прекратила сразу. Порхает, каг бабочка #####, ногаме до пола чуть касаеццо.

- Лен, где у нас родословная цобаки?
- А чо, здороваццо не бывает уже?
- Кто к кому прешол? Ты и здоровайссо! Где родословная, спрашиваю?
- Ты совсем что-ли ####улся? Какая еще родословная? Бизмозглая цобака, #####, мы ее на базаре за десятку купиле!
- Жалко...
- Конечно, денег жалко, ####ец дура какая агромнайа!
- Да нет, жалко что родословной нет...
- Почему это?
- #####, исправил бы щас там имя...
- А чем тебе "Чар" не нравиццо?
- Я бы назвал его "Валентина Максимовна", взял бы палку, и хорошенько бы надавал по жеппе. Хуле, мамуля твоя снилась всю ночь. Кошмары #####.

Ну она губу прикусила, а я срать пошел. Конституция такая у организма, всё что за ночь накопилось вывалить нах. Может и образ тёщин вместе с кокашкаме выйдет. Закурил. Дверь открываеццо, жена с феном заходит. #####, зеркал в доме мало как будто! У нас совмещенный санузел если чо.

- Опять подглядывать пришла?
- Да иди ты...
- Извращенка #####, тебя срущие мужики возбуждают?
- Меня курящие раздражают. Хуле здесь куришь? Вон на улицу песдуй.
- Ибанись, минус дваццоть! Вредно для здоровья нах, кокашке примёрзнут потом ледорубом отшибать?

Она значит стоит надомной как робокоп, в одной руке фен, каг ниибаццо бластер, в другой газовый балончег. И освежителем в меня начинает струять, а он ванючий шопесдец. Обломала весь утренний срач песда! А всё равно, пока я жеппу вытирал, смотрела мне прямо в ###. Биссовесная нах!

Потом естественно зафтрак совместный, каг в кинофильме про Анжелину Джоли и Бредпита. Такая же напряжонная апстанофка беспесды. Каждый норовит какую нибудь абидную гадость сказать, или ваще йобнуть ложкой в лоп. Карочи не знаешь, то-ли есть, то-ли блоки ставить, и от пущенных снорядов уворачиваццо.

- Будьте таг льубезны, передайте пжалста еще вон тех заибательских бутербродаф с полонием.
- Вам каких, с колбасой сверху или с сыром?
- Спасибо. Мышьяк в кофе не слишком горчит?
- Што вы, што вы, в самый раз. Кто вам такой рицепт потсказал?

Слово за слово, так и до хуёв добрались. А времени то нет, на работу же надо. Хорошо, что изык одеваццо не мешает и моск харошие абороты потсказывает. Типо не банальное "пашла ***** сцукоблять", сраццо ведь тоже красиво надо.

И шкаф-купе открываю, ну шапко достать, а ее нет на месте. Чо за хуйня? Навирху спицыальный отдел для шапог, и пустует #####, один вакуум кругом. А у меня шапко такая козырная! Я вот к примеру не люблю классическое шапко-ушанко-обманко. Хуле тежолая и уши мёрзнут вдобавок. Опять же к харькам и енотам песдец какое сачуствие испытываю. А вот вязано-шерстяной головной убор в самый раз!

Ниибаццо известной фирмы логотип прям на лбу. Название ### скажу, ибо рикламма. Вопщем знатная шапко, и очень к моему доброму летсу идёт. А пумпончег даже придает какую-то юношескую непосретственность штоле. И вот нет ее нихуя.

Я начинаю искать, и в самом низу, где по идее должны ботинке стоять, вижу такой указатель, ввиде стрелки. Прям как две капли воды похожий на значог, который я после имайл адреса ставлю, с целью спамира вывести из сибя, штоб он в замишательстве находилссо. Только этот значог из гавна изгатовлен.

И судя по диаметру сечения кокашек, явно не жены. Она таких оковалков из себя выдавливает песдец проста, толще хуя моево даже. С первого раза ### смоешь! Плавает такой мегакусочег в унитазе, хоть сачком для рыбок вылавливай. Песдец скока гавна в ней! А в жеппу ибаццо почему-то не очень любит, направление может не то, хуйивознаит карочи.

- Фтыкай! Чо за *****? - и жену веду на открывшуюся экспозицию.
- Где?
- В песде, - что-то рифму другую не стал я искать, потомушто волноваццо начал, - чо за стрелки блять?
- Ой, это наверно Филя накакал.
- Педораз твой Филя после этого, и в честь педораза назван к тому же.
- Это он специально указатель оставил, чтобы ты шапко сразу нашол.

##### и точно, в указанном направлении лежит моя любимая. Я ее беру в руки, и штото подозрительность какая-то закралась мне в душу. Потому как влажность шапки всяко превышала предельно допустимую. Как будто в ней Раиса Сметанина хуярила всю ночь кросс #####, или даже марафон. Я нихуя не против лыжниц, но нахуя сырость то?

Вспомнив, как учительница по химии нюхала реактивы, делаю тоже такие глупые загребающе-зачерпывающие движения рукаме в сторону своего ибальнега. И что блять? Сцаке! Кошачие натуральные сцаке!

- Песдец педоразу! Где этот пидар полосатой расцветки?
- Я четала, что кошка помнит только семь минут, потом ее бестолку наказывать, не поймет за что.
- Это нормальная кошка не поймет, а педораз - он опасность жеппой чует! Потому каг все чуфства обострены. Где блять? Филя, Филя, ксс-ксс ###, ксс-ксс *****!

Нихуя никто на зов не откликнулссо. А мне обидно же! Ладно там в ботинок надул, хотя тоже нуевонах с сырыми ногаме ходить. И у меня в голове сразу такие цветные картинке стали появляццо, как этот котег специально на мою шапко сцыт. И еще прицеливаеццо так через плечо, чтобы точно на пумпончег попасть. И вот этот вот грациозно-пидарский поворот головы меня взбесил до неузнаваемости. Жене ору:

- Неси табуретку.
- Зачем?
- У тебя билет на первый ряд на показательную казнь. Я его щас дверью буду прищемлять. Начну с хвоста, штоб от собственного крика аглох *****.
- Только попробуй, живодёр. Я тогда цобаке твоей, зубы пассатижами все повырываю, а потом лопатой штыковой в живот заколю!

И что-то стало мне жалко пса, хуле пострадает зазря, да и на работу пора уже. Нашел другую, не модную нихуя, и без пумпончега #####. Кидаю в жену абосцаное шапко:
- Стирай нах!
- Не буду. Твоя шапка ты и стирай.
- Твой кот насцал?
- А когда цобако пододеяльнег погрызла, ты его зашивал?
- Нехуя было вешать у него перед мордой. Если б мне перед глозаме тряпкаме махали я б тоже бесновалссо. Короче если шапко не будет постирана, мы с Чаром тебе в сумочку хором насрём, прям в косметичку #####!


mgmike(губастоецобакобаксьор)udaff.com <--- Спамир, упади уже с балкона #####!

 

[Qok]

Негатив

Где рождается истина? С Лёшкой мы уже давно решили, что в споре. Спорили всегда. По поводу и без повода. Натура такая у человека. Ну я тоже любитель. Пижжю, профессионал. Вот что лучше "Зенит 12СД" или просто одиннадцатый? Любому дураку понятно что моя полуафтоматическая зеркалка лучше. А Лёшка будет доказывать обратное.
Давно мы с ним не виделись. А когда-то частенько засиживались у него. И как-то слонялся я без дела, смотрю женщина идет, пакет какой-то у ней огромный. Я ей сходу:
- Мамашка, давай сюда сумку, - а сам ржу.
- Ой, Майкл, привет! Давно тебя не видела, - только Наташка, Лёшкина жена, называла меня этим вот Майкылом, несмотря на все мои возражения. Причем всегда старалась последнюю ненавистную "Эл" особо выделить и подчеркнуть.
- Да уж, давненько, - беру у ней пакет, и с удовольствием отмечаю красноречивое "дзынь" изнутри, - как сама, как Лёха?
- Я в союзе художников уже больше года, у Лёшки фотовыставка скоро, а ты? Чем живешь, Майкл? - она рассмеялась, - Блин! Так рада тебя видеть!
Пока до дома шли, рассказал, что я... И чем живу тоже рассказал. Развелся, вернулся в родной город, работаю, пишу иногда, вернее пописываю. Наташка не перебивала, слушала и улыбалась. Пока открывала дверь, приложила палец к губам и шепотом сказала:
- Не шуми, вот Лёшка-то обрадуется! - и громко, - Алёша! Лёшка, тваюмать! Жена пришла, а он не чует!
Лёшка вышел в коридор. Ничуть не изменился, такой же как и три года назад. Или когда я его видел в последний раз? Те же веселые глаза, то же крепкое рукопожатие.
Естественно первый тост был за встречу. Потом за искусство, потом поехало как-то само собой. Вспоминали:
- Лёх, а помнишь как я учил тебя пленку в фотоаппарат заряжать? А щас что-ты! Фотохудожник #####.
- Ага, ты и проявлял иногда, - Лёшка затянулся сигаретой, - Щас проще, минилабов кругом, как говна.
- Да ну, Лёх, опытный фотограф все растворы определяет на вкус. Где романтика? Ванная, красный фонарь?
- Эх, ###...
Наташка сидела и вдруг:
- Мальчишки, какие же вы все-таки молодцы! - мы с Лёшкой сразу переглянулись и замолчали.
- Ну я-то понятно, - отозвался Лёшка, - а этот, как был рас####яем, так и остался.
- Неправда, Лёш, Майкл у нас знаешь кто?
- Знаю, скот и рас####яй, - категоричный у меня друг, а как же?
- Ты что, он писатель!
- Гыыыы! Мамин-Сибиряк, #####. Ну-ка показывай свое говнотворчество.
Пока Лёшка в соседней комнате фтыкал в интернет, Наташка показывала свои работы. Я согласно кивал головой и причмокивал с умным видом. Хуле, не понимаю я в этих холстах и красочных мазках. Высокое искусство, #####! Фломастеры для кого придумали?
Из комнаты изредка доносился Лёшкин смех, и возгласы "Ну, чорт, нет ты посмотри какой #####!". Но вышел он с серьезным лицом. Положил по-отечески руку мне на плечо и сказал:
- Майк, извини, но ты пишешь хуйню.
- Хуету, Лёш, - поправил я.
- Запомни, - Лёшка ткнул пальцем в альбом на столе, - пишут картины. Это вообще единицам дано, а буквы? Буквы твои - говно.
- Да ладно, - протянул я.
- Я за вечер таких рассказов нахуярю знаешь сколько? - неунимался Лёшка.
- Гыыы, - рассмеялся я, - а я за вечер знаешь сколько таких картинок нарисую?
- Чо? Чо ты нарисуешь? - в Лёхе просыпался спорщик.
- Картину нахуярю! - мой спорщик тоже приоткрыл один глаз.
- ****ись! У тебя руки из жеппы, ты и кисть держать не умеешь. Ты хоть забор красил когда нибудь? Рисовальщик, #####!
Наташка смотрела на нас с интересом. Ну все как и прежде.
- На спор? - я протянул руку.
- Согласен! - ответил Лёшка, - на бутылку коньяка! К завтрашнему дню я пишу рассказ, а ты рисуешь, заметь, - ри - су - ешь, не пишешь! ### с ним, не красками, карандаш и бумага. Ну например, лошадь.
- Лошадь не буду, - категорично отрезал я.
- Чо эт ты не будешь? Ну лошадь не умеешь, кошку нарисуй. Запомни, кошка это которая без яиц.
Я призадумался.
- Лёх, нахуя мне эти этюды, а? Давай портрет?
- Кхы , - Лёшка аж поперхнулся, - давай #####! Только без всякого фотошопства, а то знаю я...
...От Лёшки я выходил с листом ватмана и двумя карандашами в кармане. На обратной стороне листа семейная пара оставила свои автографы, дабы не было подмены, неродившегося еще произведения искусства. Формат листа был нестандартный. Наташка сама ножницами резала. В принтер чтобы не поместился. Скоты! И Лёшкино вслед:
- Смотри, умник, карандаш от чернил отличу на раз...
Ну вот нечем мне было заняться этим вечером? Ну какой из меня художник? Рисовал в детстве на гаражах ### и пёзды, это было. Ну а портрет? Вообще впервые. Придется постараться. И времени уйдет вагон. Рисовать каждый умеет. Каждый!
Дома придумал композицию. Ваяю. Сижу почти в темноте, как когда-то за печатаньем фотографий. Правда вместо красного фонаря, обычный светильник. Ватман, сцуко, не боится засветки. Карандашом закрашиваю все светлые участки. С полутонами паибацца пришлось, вожу карандашиком аккуратно. Подтачиваю иногда грифель. Вдохновение так и прет! Как только лист становится равномерно черным (превед, Малевич!), выключаю свет и ложусь спать.
На следующее утро гордо шагаю к Лёшке. С картиной под мышкой. За коньяком. На голове беретки дебильной не хватает, а так вылитый Рембрандт. Захожу улыбаюсь:
- Дарова, песатели! Принимайте заказ, - бережно кладу ватман на стол, - сильно не ругайте, модель вертелась постоянно.
- Ахуеть! - Лёшка начинает водить приготовленным специально ластиком в углу рисунка, - Наташ, ты видела? #####, карандаш! Стопудово карандаш!
- Класс, а девочка какая очаровательная! - а сама на оборотной стороне подписи сличает.
- Ога, - отвечаю, - сам люблю досмерти, женюсь наверно летом.
- Кхы, - Лёшка опять стал кашлять, потом молча подошел к принтеру, взял распечатанный лист, пробежал по нему глазами и порвал в клочья. Затем также молча подошел к бару и достал оттуда бутылку, - держи, ВанГог ###...
...Мою честно выигранную бутылку пили вместе. Лёха недоверчиво на меня косился, а потом не вытерпел:
- Вот скажи честно, почему ты лошадь не согласился рисовать?
Я закусил лимоном, и подумал, а ведь здорово, что не выкинул старый фотоувеличитель.
- Лёх, ну не было у меня негатива с лошадью. Не было!


© MGmike

 

[Qok]

Про жопу пиво и дуробаб...

Когда я была молода и красива, когда в моде были лосины, сиреневая помада и джинсы опёздальских цветов – меня вожделели все аборигены посёлка N, неподалёку от которого мой дед-инвалид получил когда-то свои законные шесть соток. Мода на ватники и телогрейки, царившая в нашем садоводческом товариществе «Родина» вызывала у меня кислую отрыжку, поэтому местным Жаном Полем Готье стала именно я.

Это я заставила всех девок-дачниц шляться по лесу на каблуках и в кожаных юбках.
Это я пугала мальчиков-дачников мэйк-апом «Авария – дочь мента».
Это я наращивала ресницы, кроша ножницами вату в мамину Ленинградскую тушь «Плюнь-намажь».
А ещё у меня были джинсовые шорты как у Сабрины. Джинсы-трусики. Сильно рваные. Увешанные ключами от пивных банок.

Я была неотразима ни в одной луже, и поэтому мой дедушка-ветеран огуливал меня по горбу костылём, за то, что с восьми часов вечера, и до двух ночи включительно, под окнами нашей дачи стоял свист молодецкий, вопли: «Лидка! Выходи, бл#, гулять!», рёв мотоциклов; и за суицид, происходивший под окном дедовской спальни раз в неделю. Суицид всегда происходил с ушастым мальчиком Петей, которому пора было идти в армию, а он не мог туда пойти, не будучи уверенным, что я его буду ждать оттуда два года. Я не хотела ждать мальчика Петю. Я вообще никого и ниоткуда ждать не хотела. Я хотела покорять дачу и окрестности джинсовыми трусами, и гладкой попкой без признаков целлюлита. Петя впадал в уныние и отчаяние.

И, вооружившись старым бритвенным лезвием «Нева», удрученно пилил себе запястья, сидя во моём саду под облепихой, и пел:

- О, маленькая девочка, со взглядом волчицы,
Я тоже когда-то был самоубийцей…

Дед открывал форточку, и наугад тыкал в облепиху костылём. И всегда метко. Ибо не зря носил Звезду Героя. Петя спасался бегством, а через неделю снова пел песни под облепихой. А я понимала, что Петя меня недостоин, и ждала ЕГО. Того, кто оценит мой мэйк-ап и шорты по максимальной шкале красоты. Поздним вечером, нарисовав сиреневой помадой влажную похотливую улыбку, и надев майку с Микки-Маусом, мы с подружкой Мариной пошли к партизанам. То есть, в город за пивом. Город славился своим пивом и аборигенами. Мы надеялись получить и то, и другое. Желательно, бесплатно. Пиво мы себе купили сами, а аборигенов пришлось поискать. Искали долго. Часа полтора. И все-таки, нашли.

Два стриженных затылка сидели на бревне, и пили водку. Мне понравился затылок справа. Я подкралась к вкушающим освежающий напиток, и дружелюбно рявкнула:

- Откройте мне пиво!!!

Левый затылок уронил пластиковый стаканчик, куда струйкой вливал нектар из мутной бутылки правый затылок, и вскричал:

- Сукабля! Я тебе щас череп вскрою без наркоза, нах!

Маринка испугалась, и тут же села пописать под куст. А я не испугалась, потому что знала, что у меня майка с Микки Маусом, и помада очень модная в этом сезоне. Правый затылок обернулся порывисто, страстно, и в его движении угадывалось сильное желание выбить мне зуб. А я улыбнулась улыбкой Чеширского кота, и добавила:

- Пожалуйста…

Затылок оценил мою майку и помаду, поэтому просто плюнул мне на мои новые туфли, и вежливо процедил сквозь зубы:

- Давай, бл#, свою мочу. Открою.

Из-под куста вылезла ещё одна бутылка. Затылок посмотрел туда, откуда она вылезла, сморщился, но и вторую бутылку открыл. За это время я уже успела оценить затылок в анфас и в профиль, и он мне понравился. Поэтому уходить я не спешила, и развязно предложила:

- Мальчики, а вы нас до дома не проводите. Мы дачницы…

Кодовое слово было произнесено. Дачницы. Местные аборигены делали стойку на это слово. Ибо все они хотели женицца на дачницах, и жыть в Москве. Но это оказались неправильные аборигены. Потому что они хором ответили:

- А х#ле вы тут делаете, дачницы? Идите нах#й.

Маринка снова пописала, натянула трусы, и двинула в сторону нашего посёлка. А я осталась. И, с нажимом, повторила:

- А нам страшно идти одним. Понятно? Меня зовут Лида, я знаю Витьку Лаврова, и меня непременно надо проводить до дома. Ага.

Абориген, вызвавший у меня симпатию и лёгкое сексуальное возбуждение, сплюнул себе под ноги, и трезво ответил:

- Вот пусть Лавров тебя и провожает. Чё ты до нас-то до#балась, чепушила?

Маринки уже и след простыл. Микки Маус померк на моей плоской груди, а помада осталась на горлышке пивной бутылки. Аргументы закончились. Я развернулась, и неудачно вляпалась в говно. Вполне возможно, что в Маринкино. Она долго сидела под кустом. Наклонилась, чтобы вытереть туфлю о траву, и явила миру жопу в джинсовых трусах. С тех пор я уверовала в то, что жопа – это лучшее что у меня есть. Потому что тут же почувствовала на ней чьи-то руки, и голос, принадлежащий симпатичному аборигену, вдруг сказал:

- Где, говоришь, ваша дача?

Продолжение следует....

 

[Qok]

…Его звали Серёжа. Он работал машинистом электрички, был высок, красив, зеленоглаз и остроумен. Через неделю я влюбилась в него до отросшей щетины на моих ногах. По ночам мы воровали у Серёгиного соседа старый УАЗик, и гоняли на нём по городу. Мы гуляли по просмоленным шпалам до электродепо и обратно. Мы ночевали в лесу возле костра. Мы сломали диван у него дома. Серёгина мама называла меня «доча». Я выкинула сиреневую помаду, шорты-трусы и майку с Микки Маусом. Я научилась готовить пищу. Меня позвали замуж.

Замуж не хотелось. Наверное, потому что, я и так выходила замуж через десять дней за Володю. Само собой, Сереже знать об этом не следовало. И я уехала в Москву выходить замуж, обещая Серёже непременно вернуться.
Вернулась я через год, с внушительным животом… Серёжа выгуливал мой живот по лесу, собирал для него землянику, ездил в соседнюю деревню за свежим молоком, и смирился с наличием мужа. А муж не хотел мириться с наличием Серёжи, но выхода у него не было. Я тупо любила другого человека, но уходить к нему не собиралась…

И прошёл ещё год. И снова лето. И мой годовалый сын, весело попискивая, карабкается на Серёжкины колени, шурша раздутым памперсом. А я сижу на корточках возле коляски, ковыряюсь проволокой в колесе, и разговариваю спиной:

- Серёж… Женись. Не жди меня. Забудь. Всё.

Сын пищит весело. Памперс шуршит. Птицы поют.

- Лид, ты уверена?

Колесо починила. Выпрямилась. А спиной говорить легче:

- Уверена.

Тишина. Птицы поют. Сын пищит. Удаляющиеся шаги за спиной. Губы солёные и нос заложен…
Серёжкина свадьба. Невеста с заметным животом. А мы с сыном сидим в засаде, и смотрим на нашего Серёжку. Красивый такой. Глаза счастливые. Дай ему Бог всего-всего… В последний раз посмотрела, и пошла домой.
А дома – мама. С новостью. Сидит, в платок сморкается:

- Лидуш, ты только не переживай… Мы тебе поможем… От вас, Лид, Вовка ушёл. Ну, как-как… Ушёл он, ты что, не понимаешь? Вещи забрал, ключи отдал… Просил передать, что ему очень неудобно, но у него есть другая женщина… На развод он подаст сам… Лид, ты что?

А я что? А я смеюсь истерически.
…Семь лет прошло.

Семь с половиной даже. И почему-то всё время казалось, что я проебала что-то очень важное. Что уже когда-то давно я уже стояла на развилке у камня с высеченной на нём надписью: «Направо пойдёшь – счастье найдёшь, налево пойдёшь – вы#бут и нах#й пошлют, прямо пойдёшь – в говно вляпаешься», и смутно подозревала, что пошла я прямо, но по пути свернула налево… Каждое третье июля я ездила на дачу, и кидала в Серёжкин почтовый ящик запечатанный конверт с открыткой. Всегда одна и та же открытка: имбецильный розовый слоник, весело тряся жирами, размахивает зонтиком под золотой надписью «С днём рождения!» Ответа я никогда не получала. Мне всё чаще вспоминалось душное лето многолетней давности, синяя форма машиниста, о которую я тёрлась носом, букет ромашек на крыльце моей дачи, и гудок Серёжкиной электрички. У нас договорённость была. Когда-то. Проезжая ночью в районе моей дачи, Серёжка давал два длинных гудка. По слогам моего имени. Ли-да. Я всегда просыпалась, и долго потом слушала, как вдалеке, на стыке рельсов, стучат колёса. Тук-тук, тук-тук, тук-тук… Остались только воспоминания. Ни писем, ни фотографий. Ничего не было. Только воспоминания и сны.

И вдруг однажды зазвонил телефон.
И знакомый голос сказал в трубку: «Привет, кукла…»
И у меня задрожали колени, и вспотели ладони.
И я тоже сказала: «Привет, Самошин…»
И мы разговаривали полчаса. Короткими фразами. С трудом подбирая слова.
- Как ты? – спрашиваю, и губы кусаю.
- Хорошо, а ты? – отвечает и спрашивает на автомате.
- И я хорошо. Ты женился, да? – риторический такой вопрос. Только в голову ничего больше не лезло.
- Да, у меня дочка в первый класс пошла. Дочка. Лида…
Очередной дежурный вопрос комом встал в горле. Дочка Лида. Дочка. Лида.
Зубы стиснула, и дальше шпарю:
- Отлично. Рада за вас. А у меня сын в третий класс пошёл, да… Незамужем до сих пор… - и язык прикусила. Только поздно уже. Всё равно это прозвучало жалко. Даже самой понятно стало.
Пауза в трубке. И я молчу. И понимаю, если ничего сейчас не скажу – он попрощается. В голове вертятся какие-то штампованные обрывки фраз, а на языке пусто и сухо. Пауза.
- Лид, рад был тебя услышать. Мне пора.
И тут я плюю на приличия, штампы и всё остальное. И ору в трубку:
- Серёжа! Подожди, не клади трубку… Ты где сейчас работаешь? В Люберцах, да? Я приеду к тебе. Я сама приеду. Я сейчас такси поймаю – и приеду! Сама! Приеду…
Сухой далёкий треск телефонной мембраны.
- Лидунь, не надо. Я не хочу с тобой встречаться. У меня семья, жена, дочь. Я их люблю, понимаешь. Я не хочу их терять. Извини, кукла…
И – гудки. Короткие гудки.

…Месяц я писала стихи:

…Мы странно встретились, и странно разошлись,
Я – по одной, ты – по другой дороге,
Я виновата в том, что ты грустишь, и виновата в том, что одиноки
Мы оба. В окружении семьи, и ты, и я – мы ищем утешенья,
И не находим. Мы с тобой одни.
Два грустных клоуна на шумном дне рожденья…

…Прости за то, что причиняла боль, жонглировала чувствами твоими,
Теперь за них заплачено с лихвой: слезами, болью, криками немыми,
Душой разорванной, сожжённою дотла, пустым сердечком, ранней сединою…
За всё, за всё заплачено сполна. Но поздно. Ты не мой, и не со мною…

 

[Qok]

Ну и тому подобные розовые сопли. Не помогало. А через месяц – звонок.

- Лидунька! Слушай, я вот что предложить тебе хотел… - голос рвался из трубки, стремясь сотрясти воздух, буквы лезли друг на друга, и мне не давали вставить слова. – Я завтра в Москве буду! У нашего концерна завтра юбилей, и в каком-то Доме х#й-пойми-кого у нас будет корпоративка. Я могу провести одного человека по своему желанию. Я хочу, чтобы это была ты! Ты слышишь меня, Лидк?

Слышала ли я его? О, да. Ещё как. Причём, пока он говорил, я уже вышвыривала из шкафа на кровать все свои шмотки, лихорадочно соображая, в чём мне завтра идти на встречу. Которую я ждала почти восемь лет. Восемь. Лет. Долгих лет.

Метро «Новослободская». Шесть часов вечера. Кручусь около входа в метро, оглядываясь по сторонам, как потерявшаяся собачонка. Не вижу никого. Не вижу! И вдруг сзади – голос. Знакомый до боли.

- Лидунька…

Оборачиваюсь с такой силой, что волосы стегнули по правой щеке как пощёчина… Что? Думали, сейчас будет сцена из «Титаника»? Х#й вам всем! На этом сопли закончились. За спиной стоит Роман Трахтенберг. Только лысый, без бороды, и волосня повсюду сивая. И он улыбается, сияя пятью железными зубами, и говорит голосом Самошина:

- Кукла моя… Ты совсем не изменилась…

#баная тётя, как ты исхудала… Сто пятьдесят килограммов жира, покрытые грязным, свалявшимся каракулем – это мой Серёжка?! Суки! Куда делись стальные мышцы, о которые я ломала ногти на руках и ногах, когда билась в оргазмических корчах? Где, ###, улыбка в тридцать два собственных зуба?! Где густые русые кудри? Хотя, с кудрями понятно. Они теперь везде. Щас, к слову, расскажу, с чем можно сравнить моё ощущение.

Была у меня подруга Ленка. Девушка чрезвычайно красивая, и настолько же темпераментная. Стрекоза из басни дедушки Крылова. Каждый день Ленка где-то на тусовках, где много пьют, и долго #бут. И вот как-то просыпается она утром, от звонка будильника. На работу идти надо – а Лена нетранспортабельна шоп#сдец. И сушняк долбит ниибический. Включает свет, и первое, что она видит – это стакан с розовой жидкостью, стоящий на столе у кровати младшего брата Лёлика. Лена хватает стакан, и, зажмурив глаза, начинает жадно глотать жидкость. В процессе она понимает, что это какая-то неправильная жидкость, и что-то сильно напоминает, но всё равно пьёт. До дна. И дышит-дышит-дышит. Потом открывает глаза, и наталкивается на изумлённый взгляд Лёлика, который сначала смотрит на сестру, открыв рот, а потом начинает истерически, до икоты, ржать. Оторжался, значит, Лёлик, и говорит, икая, и уссываясь:

- Ленк, я позавчера на улице поссал, и ### застудил. Мать мне марганцовки развела, и сказала, чтоб я в ней шляпу полоскал десять раз в день. Сейчас я должен был это сделать в десятый раз… Гыыыыыыыыыыыыыыыыы!!!!

Ясен пень, на работу в тот день Ленка не пошла… В общем, я стояла, и понимала, что чувствовала Ленка, выжрав стакан марганцовки, в которой её брат х#й полоскал. Очень понимала. Я. Восемь. Лет. Жила. ###. Воспоминаниями. О самой. Светлой. И большой. Любви. В своей, сука, жизни. Ляпис Трубецкой беспесды был прав, когда сказал: «Любовь повернулась ко мне задом…»

Что делать? На роже у меня плотно и явно отпечаталась вся гамма чувств. Самошин перестал улыбаться и отшатнулся. Я тоже отпрыгнула в сторону, и засеменила в сторону метро. Самошин настиг меня в два прыжка, и задышал мне в ухо:

- Поедем к тебе?
- Х#й! – отчеканила я, и попыталась вырваться.
- Я скучал! – посуровел Самошин.
- Писать хочется! – решила давить на жалость.
- Дома поссышь! – отрезал Самошин, и сунул меня в такси, продиктовав водиле мой домашний адрес.
Я сидела на заднем сиденье, и совершила по пути две попытки съ####ься на полном ходу. Не вышло. Перед глазами покачивались волосатые уши Самошина, и писать захотелось по-настоящему. Родной подъезд. Меня несут подмышкой, параллельно выуживая из моего кармана ключи от квартиры. Моя квартирка. На кухне горит свет. Там Самошин варит пельмени «Три поросёнка», которые он достал из своей сумки. Сижу в прихожей на галошнице, и думаю что делать дальше. Придумать не успела. Из кухни вышел Самошин и, дожёвывая пельмень, оповестил меня:

- Щас, Лидунька, я буду тебя #бать. В жопу. Извини.

Я заверещала, и почти пробежала по стене. Поймали, и потащили в спальню. Обеструсили. Укусили за клитор. Засмеялись. Извинились. Приготовилась умереть на х#ю. Какая нелепая смерть! Что-то ткнулось в спину. Замерла. И – тишина…
Я молчу, и сзади молчат. Медленно поворачиваю голову, и вижу, что Самошин уснул. Так везёт раз в жизни. И то – не каждому. Потому я быстро напялила трусы-носки-штаны-сапоги, и вылетела на улицу. До семи утра я пила водку у подруги-соседки. В полвосьмого вместе с ней тихонько вошла к себе домой. Самошин спал в той позе, в которой я его оставила: стоя раком на полу, лёжа грудью на кровати. На ковре сиротливо застыли недопереваренные пельмени «Три поросёнка»…

В тот момент я остро поняла одну непреложную истину: НИКОГДА не входи в одну реку дважды. До тебя не дураки на свете жили. И, раз они это сказали – значит, в этом что-то есть. У меня были воспоминания, на основании которых можно было бы написать сопливый бабский роман. Теперь у меня нет них#я. Не делайте собственных ошибок. Учитесь на чужих.

…Вчера в Интернете увидела фото Трахтенберга. Стошнило. Простите меня, Рома… Это не со зла.


© немае, вроде Мама Стифлера

 

[Qok]

КАК ПАДОНКИ ХОДЯТ В ГОСТИ

Понедельник, скажу я вам, не самый лучший день, чтобы ходить в гости.
Да ещё и к дочке одного почти что олигарха.
Да ещё и на новоселье…

Короче, папочка подарил доченьке охуительную 200-метровую квартирку
в элитном 4-х этажном доме в переулках центра старой Москвы.
Доченька, гламурная студентка старших курсов элитного учебного заведения, пригласила подруг и друзей похвастаться новым жилищем.
Моя близкая гёрлфренда, сокурсница счастливой обладательницы квартирки, дрожала от возбуждения, уговаривая меня пойти с ней и посмотреть, как люди живут и к чему надо стремиться в этой жизни.
Уговорила.

Но, понятно же, что просто так пойти в ТАКИЕ гости и не сделать какую-нибудь гадость я не мог.
Я же на ЯПе бываю постоянно - значит надо насрать!

План созрел быстро. Новоселье должно быть нескучным, а гламур я в принципе не приемлю.

Еще в обеденный перерыв я зашел в близлежащий супермаркет и купил маленький пакетик яблочного сока и маленькую баночку баклажанной икры.
Кроме того, в арсенале падонка была привезенная из Лондона коллегой в качестве сувенира крошечная стеклянная ампула с концентрированный сероводородом – “stinky bomb” (бомба-вонючка). Давишь такую ботинком в приличном обществе и ####ец, народ в шоке разбегается, думая друг о друге очень нехорошо….

Квартира была, что греха таить, супер.

Первым делом я обследовал гостевой туалет – место осуществления аццкого плана. Туалет был хорош – стены из полированных белых мраморных плит с резьбой, даже японское сидение с сенсорным пультом управления температуры подогрева сидения и температуры воды для подмывания.

«То, что надо!!!» подумал я.

Восторженные гости, человек 20, начали усаживаться за богатый стол с хавкой и выпивкой, нахваливая хозяйку и её папочку.
По моим расчетам, примерно через час после начала застолья, первые ласточки должны были бы начать посещать туалет.

Поэтому, через минут 40 я достал свой мобильник, и, сделав вид, что мне надо позвонить по работе, вышел в холл. Достав из портфеля запасенные припасы, я закрылся в туалете.

Сначала, я разлил яблочный сок на чудо-унитаз, сидение, крышку и вокруг.
Все 200 грамм ярко-желтого яблочного сока весело заискрились в свете галогенных лампочек. Супер!!
Полное впечатление, что какой-то снежный человек не удержал в руке свой писающий 50-ти сантиметровый член и забрызгал к ебеням всё это чудо современной сантехники.
Потом, открыв баночку с баклажанной икрой, и душевно обмакивая в неё палец, провел на стенах вокруг унитаза беспорядочные линии. Супер!! Полное впечатление, что тот же снежный человек забыл о существовании туалетной бумаги, и пальцем подчистил свою огромную жопу, обмазав при этом стенку рядом с унитазом.
Выходя, и выключив свет в туалете, чтобы не работала вытяжка, я бросил ампулу с вонючим газом на мраморный пол, раздавил её, и накрыл мохнатым ковриком.
Быстро закрыв за собой дверь туалета и, приложив мобильник к уху, я вернулся в шумную компанию…

Меня аж распирало от предвкушения веселья…

Естественно, первая жертва оказалась девушкой. Как-то они всегда быстрее хотят в туалет после еды и выпивки.
Девушка вышла из зала, где мы обжирались и упивались, и направилась в холл. Ясно зачем.

Через секунд 20, с выражением дикого ужаса на лице, она вернулась, села на своё место и как-то странно, из-под челки стала на всех смотреть.
Я едва сдерживался...
Вскоре, ещё одна девушка, встала и пошла, думаю, в туалет. Не ошибся.
Вернулась ещё быстрее первой. Лицо красное, глаза опустила, похоже едва сдерживала рвотный рефлекс В шоке.
Короче, только пятый или шестой посетитель туалета, вернувшись в шоковом состоянии, рассказал, наконец-то, хозяйке дома о том, что происходит в её гостевом туалете.
Выбежав из зала с ярко-красным лицом, бедняжка тут же вернулась и завопила на весь дом: « Кто эта сука, свинья, #####, что за хуйня!!!!».
Народ, не понимая в чём дело, стал успокаивать девочку и интересоваться, что случилось.
«Кто, кто, кто эта сука!!!??? Орала она, показывая рукой в сторону туалета.
Любопытнее пошли смотреть…
Никогда, никогда в своей жизни я не видел столько гламурной золотой молодежи с таким брезгливо-гадливым выражением на лице.
Все столпились в дверях туалета, и морщась от остатков жутчайшего запаха, обсуждали увиденное.»Кто??? Кто??» -всхлипывала хозяйка
Я решил добить гламурную тусовку…
Смело, как Александр Матросов, я вошел в раскошный «обоссанный и обосранный» туалет и подойдя вплотную к стенке с размазанным «говном», наклонился и понюхал следы на стене…..
«Фууу, #####, ужас, что ты делаешь??» - слышалось за спиной..
Потом, присев на корточки, я ещё и макнул палец в жёлтую лужицу около унитаза, и, повернувшись вполоборота, лизнул палец…

Хозяйка практически была уже в обморочном состоянии..
Народ – в шоке, а я - в истерике….

Конечно же, я всё им рассказал…
Теперь за мной закрепилась слава извращенца и падонка…

Думаю, меня не будут больше приглашать на гламурные тусовки…

А хуле ????

 

[Qok]

Рыбалка

Когда заебывает житейское однообразие, можно конечно нажраться, но алкоголь сильнейший депрессант, потом ещё похмелье и права выкупать. Ебля замечательно, но от чрезмерного увлечения бывает ебля становится житейским однообразием и заёбывает. А можно поехать на рыбалку, только это продолжительные сборы, да и сложно время выбрать. Некоторые никуда не ездят, рыбачат прямо в городе.
Давно уже я наблюдал за группой городских рыбаков с набережной. Это группа от 10 до 50 в ясную погоду весёлых маргиналов, которым в жизни ***** ничего не нужно больше. В выходной и в будни они выползают на парапет к воде, достают свои удочки с модными «на авиазаводе тачил, сука буду» катушками, разводят кастерок, достают с карманов чекушки с пирожком и хуярят.
Рыбы они не ловят, как оказалось. Зато каждый невъебенный рыболов, который только с Байкала приехал, тут типа душу отвести. К обеду нахуяриваются в *****, запутывают друг другу снасти и даже ссутся в штаны, адски спорят, блюют в воду, дерутся и выдумывают прочие аттракционы.
Кстати говоря, почти все они одинаковые, друг друга знают по этой набережной несколько лет, кто сколько и чего пьёт, а у кого катушка ####атая и мухи заеботишней.
Ну вот, как я с этими падонками познакомился. Решил как-то посмотреть повнимательней.
Тут как раз заехал на набережную на машине один пацан. Удилище без изоленты, катушка без меховых накладок а-ля «чтоб руки не мёрзли», одет как человек, сигарета с фильтром в зубах, лет даже не 30. Короче глядя со стороны белая ворона приехал выебнуться.
Похуй. Закидывает снасть, потихой спускает леску. Подматывает, выставляет глубину, снова закидывает, и так далее. На него уже внимания ноль. Мужыки размеренно хуярят водку с пирожком, распутывают снасти, закидывают их снова в реку, ####ят за жызнь, жгут кастёр, курят, ссут под единственный куст, всё как обычно.
Но тут у него клюнуло. Реально поплавок проебался, удилище в дугу и леска загудела.
Фауна вокруг замерла. У него трещит катушка, он то отпускает, то подматывает. Борьба не на жизнь, а на смерть.
Орут вокруг: наверх выводи, аслабляй, подматывай, пускай выдохнется, это таймень, да ты не ####и, да это ленок сука буду, ага ##### асётр, ####атая палка у тебя, катушка ***** и т.п.
Сражение длилось минут 5. Вся аудитория вокруг него приседает и машет руками в крике. Напротив набережной вместе со мной уже куча машин столпилась.
Подматывает ближе к берегу, где течение гораздо слабее, выкидывает на набережную чорные ретузы ахуенного размера, брызги с них охуярили кучу счастливчиков. ### какие трибуны слышали этот коллективный вопль отчаяния.
Это было разочарование яибу. Рыбалка кончилась. Он даже крючок отцеплять не стал, оторвал его ***** сел в машину и уехал.
На следующее утро с кошмарного бодуна от филфаковских ****ей проезжаю по набережной. Под единственным зассанным кустом куча бутылок, на кусте.висит как пиратский флаг чорная ретузина. Охуеть просто гордость рыболовецкой бригады.
Это я к чему. Завтро надо брать бухла, бледей и рвать на рыбалку!

 

[Qok]

Маленькая причина радости, что СССР сдох

Кто меня удивляет, так это люди, дрочащие на Совок, но родившиеся после смерти «дарагова Леонида Ильича».
Затрону тока одну, маленькую причину, почему я руинами Совка удовлетворен.
Это, сука, очереди.
Ссыкуны малолетние, а вы когда-нибудь стояли три часа в очереди за хлебом в районном центре нашей бескрайней родины, которая научила нас запускать ракеты в космос???
Вы когда-нибудь ночевали несколько дней подряд в очереди за у####ским сервизом (кухонным гарнитуром, ковром, который сейчас найдешь разве только в сообществе carpet_rise, етс) с написанным фломастером на подростковой ладошке трехзначным номером???
Вы видели очередь которая могла идти через весь магазин (имеется в виду размеров ГУМа или ЦУМов), складываясь несколько раз, спускаться по лестнице вниз на несколько этажей и идти, идти, идти??? Для покупки каких-нибудь чешских сапог, советский человек, мог стоять в такой очереди целый день. Задумайтесь, целый день. А также за растворимым кофе, индийским чаем или туалетной бумагой, которую гордо называли «колбаса докторская».
Если проносилась весть, что "шото выбросили" - люди занимали очередь с ночи.
С номерками, списками, постоянной руганью, драками. Секса в очередях не было.

Если такого апологета совка закинуть в эпицентр средней советской очереди, где люди уже простояли часов 6, и он начал бы рассказывать им о дешевом хлебе, счастливом детстве, космических кораблях, что бороздят, и загнивающем капитализме – он был бы тут же стопудова послан ***** и скоре всего еще и получил бы по ебалу. Доценты с кандидатами, выпускники Гнесинки и Щуки в таких очередях теряли человечкский облик, а про водочные очереди лучше не вспоминать вообще.
Очереди, чтоб сдать макулатуру, получить талочник, с ним стать в другую очередь и на него уже получить дефицитную книгу (дефицит, ****ь, книг!!). Помню всю страну закормили 4-х томником Джека Лондона.
Очередей не было только за кабачковой икрой. Наверное не поднялась рука сделать и этот продукт дефицитом, уже очень он был похож на консервированное *****.
А, забыл. Верх, ****ь, кретинизма: очередь в Мавзолей, чтоб глянуть на лысого жмура, или в перестроечный Макдональдс, чтоб сожрать пластмассовый гамбургер и выпить кока-колу (ВНИМАНИЕ) со льдом!!!!
Причем уверен, сейчас, затарившись в супермаркете и не найдя очередь меньше чем в 5 (ха-ха) человек, любители совка кривят недовольные ебала.
Ну и запредельное хамство продавцов. О да, они полубоги, могут уйти на часовой обед, перекур, или после многочасового стоячего марафона ***** послать. ("Ему сука моя душа не нужна, ему лук нужен" (с) )
Это я к чему. Мама пошла в сбербанк, разъяснить какую-то ошибку в квитанциях на оплату элетроэнергии. Когда вернулась, была в бешенстве. «Я как будто на 2 часа в СССР вернулась – это кошмар».
отсюда

 

[Qok]

Кошка сдохла, хвост облез…

Как это всегда бывает, что-то иногда вспоминается совершенно случайно. Ну, вот идёшь ты по улице, и вдруг понимаешь, что на тебя кто-то ссыт. Откуда-то с балкона. Ссыт. Сука вот такая. И вдруг ты вспоминаешь, как в далёком девяносто первом ты вот точно так же обоссал с балкона своего участкового, и на память о том важном дне у тебя остался на память шрам на жопе, и сексуальная дырка между передними зубами.
И вместо того, чтобы поднять голову, и заорать, мол, вычотам, ох#ели что ли совсем, п#доры, да я вот щас ка-а-ак поднимусь на ваш восемнаццатый этаж, да ка-а-ак оторву вам ваши ссакли – ты вытираешь #бло, и думаешь о том, что время идёт по спирали, что всё возвращается к тебе бумерангом, или ваще ничего не думаешь, потому что в далёком девяносто первом тебе сделали трепанацию черепа, и думать тебе теперь уже нечем.
К чему я это? А к тому, что…

Иду по улице. Снег лежит. Морозно. За#бись. До дома моего метров двадцать осталось, не больше. И тут я натыкаюсь на похоронную процессию, состоящую из пятерых детишек лет десяти, одного нетрезвого дядечки с лопатой, и коробки с дохлой кошкой.
Процессия торжественно несла на вытянутых руках коробку из-под DVD, и надпись на ней гласила «Это гроб с любимым Барсиком».
Не знаю, куда они там этот гроб несли, но в голове у меня быстро отмоталась киноплёнка памяти. На четыре года назад.
***
Солнечным зимним днём, в один из тех дней, когда Москву накрыли сорокаградусные морозы, у меня умерла кошка. Любимая кошка, между прочим. Ах#ительная кошка. И она вдруг умерла. Ну, конечно, не «вдруг», а отравилась какой-то химией, но это не суть важно. Факт налицо: у меня дома под шкафом лежит труп Масяни, муж на работе, сын на каникулах у бабушки, а я дома одна, и покойников боюсь. Пусть даже и кошачьих. А ещё, само собой, я в ужасном горе. Звоню мужу на работу, и завываю в трубку:
- Дима! Масянечка моя, кошечка моя…
- Что она?!
- Она… - хлюпаю носом, и с рыданиями выдавливаю, - Умерла! Насовсем! И лежит под шкафом! Я щас тоже умру! Сделай что-нибудь!
Муж оценил размеры катастрофы, и быстро бросил:
- Через час буду. Кошку не трогай, в комнату не заходи. Думай, что сыну скажешь. Всё.
Точно. А чо я сыну скажу? Двадцать девятое декабря если что. Подарок, бл#ть, на Новый Год. Ребёнку семь лет всего, и он непременно травмируется психически, если я прям так вот сходу ляпну, что у нас кошка откинулась.
Ну, конечно, я долго думала. И решила, что ничего я сама ему говорить не буду, а переложу эту мерзкую миссию на своего папу. Папа у меня аццкий психолог, он что-нибудь придумает. Обязательно. Звоню папе:
- Пап… - И рыдаю в трубку, - Пап, у меня Мася умерла…
- Лидок, - ответил папа, - это п#здец. Чо Андрюшке скажем?
- А я вот них#я не знаю, папка… - рыдаю ещё пуще, - я, вот, хотела, чтобы ты чонить такое придумал.
- Да ты ёбу далась, доча. Знаешь, гонцов, приносящих х#ёвые новости у нас не любят. А иногда и п#здят. Ногами. Так что давай уж сама. Да, и ещё: очень соболезную.
Вот, блин, засада. Ладно. Щас экспромтом чонить выдумаю.
- Зови, - говорю, - Андрюшку. Щас я ему скажу. Наверное. Зови, папа.
Пердёж какой-то в трубке, помехи-шорохи, а потом – голос детский:
- Аллё!
- Аллё, сыночек… - Пытаюсь держать нейтральный тон. Чтоб сразу не выкупил, что я ему щас ужасную новость сообщу, - Сынок, у меня это… Две новости есть. Ага. Одна плохая, а другая хорошая. С какой начинать?
- С плохой.
Уффф… Собираюсь с духом, и быстро говорю:
- Дюш, ты только сильно не переживай… В общем, Масяня сегодня умерла… Она отравилась, и умерла. Но честное слово – даже не мучилась. Только лизнула ту х#йн… Тьфу, исскуственный снег с ёлки – так сразу и умерла.
В трубке на том конце тишина. Я испугалась.
- Дюш, ты меня слышишь?
В ответ до меня донеслись сдавленные рыдания. Слышит, значит. Ну, реакция предсказуемая в принципе. И вдруг рыдания резко оборвались, и сын с надеждой в голосе переспросил:
- Слушай, а какая Мася умерла? Наша кошечка, или Машка?
Машка – это моя младшая сестра. В быту – Мася.
- Что ты, - отвечаю, - Машка жива-здорова, я про кошечку…
Рыдания в трубке возобновились:
- А-а-а-а! Моя кошечка!!!
Вот у детей логика…
И я быстро добавляю:
- Но сегодня я куплю тебе новую кошечку, живую. Такую же как Мася, только котёночка. Это хорошая новость?
- Нет!!!!!
И гудки в трубке. Так и знала…
В общем, я положила телефон, справедливо рассудив, что свою миссию я выполнила, что сына щас коллективно утешат бабка с дедом и Машка, а мне надо ещё полчаса сидеть возле Масяниного коченеющего трупа, и ждать с работы мужа.
Но уже через десять минут мне позвонили в дверь. Открываю. Стоит мой папа. С сапёрной лопаткой. И говорит мне очень скорбно и торжественно:
- Я пришёл рыть могилу. Где ты хочешь похоронить кота?
- Кошку.
- Пох#й. Где?
- Пох#й. Там.
И пальцем куда-то в окно показываю.
Папа положил мне на плечо руку, сказал «Мужайся», и ушёл вместе с лопаткой.
И пришёл через десять минут. С лопаткой.
- Х#й тебе, а не могила, - говорит, и сосульки с бороды сбивает, - земля промёрзла метра на два в глубину. Положи её в коробку, да отнеси на помойку. Всё равно на свалке сожгут.
- Нет! – ору, - Мася – член семьи! Нельзя её на свалку! Надо рыть!
- Ну, вот тебе лопатка – п#здуй, и рой.
Папа вручил мне лопатку, взглядом ещё два раза сказал «Мужайся», и ушёл.
Стою я с этой лопаткой, и страдаю. Тут открывается дверь. Муж приехал. Кидаюсь ему на грудь, и кричу:
- Бл#ть, это чо за курочка Ряба?! Папа копал-копал, них#я не выкопал, Лида копала-копала, них#я не выкопала… Теперь ты тоже скажешь, что копал, и не накопал?!
- Ты тоже копала?
-Да! То есть, нет.. Но я точно знаю, что не выкопаю я могилу-у-у-у… - И завыла как голодный упырь.
Муж отобрал у меня лопатку, посмотрел на неё, отложил в сторону, и скомандовал:
- Одевайся теплее.
И мы пошли рыть могилу.
Рыть её мы решили в палисаднике у дома. Оставалось только найти – чем? Лопатка тут явно не прокатывала. Поэтому муж отправился на ближайшую стройку, и взял в аренду у таджиков лом. За пиисят рублей. И через пять минут вернул его обратно. Получив ещё десятку сдачи.
Ни лопатка, ни лом, ни даже, наверное, экскаватор, при такой температуре воздуха были тут бесполезны.
Тут я, осознав, что Масю я закопать не смогу, зарыдала так, что из вагончика выскочили таджики, и вернули нам остальные сорок рублей.
- Дим… А давай Маську в морозилку положим, а? Пусть в холодильнике полежит до весны, а потом мы её похороним…

 

[Qok]

Хорошая ведь идея? Да. Но муж почему-то отшатнулся:
- Ёбнулась совсем? Ещё под подушку её к себе положи. До весны. У меня другая идея есть. Щас пойдём, и поищем в газете объявления. Должна же быть какая-то служба для кремации животных?
Точно. А чо я сама не додумалась? Должна же быть такая служба. Ну, в теории. Должна.
И пошли мы домой, по пути зацепив из почтового ящика кучу бесплатной макулатуры с объявлениями.
Я сижу на стуле, шмыгаю носом, и требую:
- Громкую связь включи. Я тоже хочу послушать.
Димка кивает головой, набирает номер, и включает громкую связь:
- Здравствуйте! – раздалось из трубки, - Рады вас слышать. Кто у вас умер?
Ап#зденеть какой позитив. Рады они.
- Кошка. – Скорбно и сурово отвечает муж, давая понять радостному персонажу, что у нас вообще-то горе. Глобальное. – Очень хорошая кошка.
- Сколько?
Чево, бл#ть, сколько?! Я что, Шариков что ли? Я что, котов душу пачками?!
- Одна.
- Сколько весит, я имею ввиду?
А я #бу? Никогда не взвешивала. Чо за вопросы?
Муж пожал плечами, и ответил:
- Ну, килограмма три, наверное.
А я ещё добавляю со своего места:
- Она у меня была такая… такая хрупкая…
И снова начинаю рыдать. Чтоб там услышали, и поняли, что нам не до лишних вопросов.
- Угу. – Ответили в трубке, и очень громко застучали на калькуляторе. Интересно, а по какой формуле они там чо высчитывают? Массу дохлого животного умножают на количество километров, которое предстоит проехать кошачьей труповозке от них до моего дома, и плюсуют туда температуру воздуха за бортом по Фаренгейту?
- Восемь тысяч пиццот рублей.
Я аж икнула:
- Сколько?!
- Восемь пятьсот. В эту сумму входит доставка тела животного к нам, кремация и упаковка праха в урну.
Я подумала, и уже открыла рот, чтобы согласиться, но муж меня опередил:
- Скажите, а мы сможем присутствовать при кремации?
- Нет. Мы находимся на территории военного завода, и посторонним вход воспрещён.
Тут я быстро передумала, потому что мне пришла в голову бесп#сды умная мысль, и я заорала:
- Да?! А откуда я знаю: может, вы приедете, кошку у меня заберёте, за углом выкинете, а в урну мне потом полкило говна запаяете?! Где доказательства?
Бл#ть, чтоб мне сдохнуть, если вру… В трубке разве что фанфары не заиграли. Ну, такие, как на радио, когда на вопрос ведущего: «Как зовут внучку Деда Мороза?» какой-то эрудит неуверенно отвечает: «Снегурочка, да?» - такая х#йня сразу играет: тум-турурум-бам-бам, ###! «Да, да! Вы угадали! Вы выиграли билет в кинотеатр «Рига» на последний сеанс, завтра в три часа ночи!»
Ну вот, и тут такая же х#йня. Только фанфар не было.
- Да! Мы ждали этого вопроса! Вы совершенно правы! Вы, скорбящие хозяева любимца семьи, вы должны быть уверены, что в урне находится именно его прах! Да! Да!
Тут я вообще подумала, что персонаж там кончает.
И решила его обломать:
- П#зда! Давайте уже быстрее, у нас труп щас портиться начнёт.
- Да! – ещё раз крикнул агент кошачьего похоронного бюро, и в ажиотаже продолжил: - Только сейчас, и только в новогодние праздники, мы предлагаем нашим клиентам новую услугу: всего за три с половиной тыщи рублей мы снимем на видеокамеру как мы сжигаем вашего кота, и вы всегда сможете пересмотреть эту кассету в кругу семьи, чтобы предаться счастливым воспоминаниям!
И – пауза такая. И слышно, как ёбнутый похоронный агент дышит часто-часто. Непонятно даже: то ли он так рад, что осчастливил меня своей модной новогодней услугой, то ли всё-таки кончил.
- Идите нах#й. – Вежливо закончил разговор Дима, и положил трубку.
Мы ещё с полминуты помолчали, и я неуверенно предложила:
- В коробку, и на помойку?
Дима обнял меня за плечи, и мужественно кивнул:
- Так будет лучше.
***
Масю мы запихнули в коробку из-под DVD, написали на ней послание для бомжей: «Товарищи бомжи, в этой коробке нет них#я полезного. Там дохлый кот. Дайте ему спокойно сгореть на свалке. Будьте вы, бл#ть, людьми!», и отнесли кошкину тушку на помойку.
Конечно, в этот же день я поехала к заводчице персидских котов, и купила там ещё одного белого котёнка, который на сегодняшний день сменил уже пятерых хозяев из-за патологического нежелания срать в лоток, и до сих пор ещё жив только потому, что стОит бешеных бабок, и усыплять жалко, но это уже совсем другая история.
А ведь время действительно идёт по спирали. Возвращается старая мода на сапоги гармошкой, и корсеты со шнурками.
И очко сжимается при виде участкового, и шрам на жопе болит.
И дохлые коты в коробке из-под ДиВиДи…
Иногда они возвращаются…

Старая Пелотка

 

[Qok]

Вика очень хорошая девушка.
Она пишет хорошие стихи.
В отличие от х#евых девушек,
которые пишут всякую х#йню и обижаются, когда их тычешь носом в их же собственное *****.
Я вообще то женских стихов не читаю.
Потому что читать там нечего. А х#йни и в жизни достаточно помимохуёводевушкиной.
Здесь я применяю бритву Уильяма нашего Оккама которая гласит: "не умножай х#йню до бесконечности!"
И поэтому не умножаю я её них#я.
А вот стихи, которые сочиняет Викец читаю с большим удовольствием.
Считайте эти строки положительной литературной рецензией и рекомендацией в союз писателей РФР.
Авель
***
Подарите мне зеркало со встроенным фотошопом.
Чтоб рожа казалась приятней и чуть меньше жопа.
Чтоб ноги длиннее, чтоб сиськи круглее...
Чтоб выглядеть молодо даже старея.
Чтоб джинсы из сэконда стали Версаче.
Чтоб был остров Кипр вместо ё#аной дачи.
Чтоб выпали разом волосья на теле,
Чтоб ноги ваще никогда не потели.
Чтоб мультиоргазм от чесания в ухе.
Чтоб царский дворец вместо этой разрухи.
Чтоб муж в Джони Дэпа в момент превратился.
Чтоб дети поехали в Оксфорд учиться.
Чтоб всюду канали любые отмазки...
В п#зду фотошоп, подарите мне сказку!!!


****
Если ночью вам приснился мореплаватель известный
Если голый он в кровати рядом с вами очутился
Если было вам приятно и вы кончили на простынь
Значит скрытый пидорас вы и мой сон вы своровали.
Мне Кусто сегодня снился. Молодой, красивый, голый.
Почему то Жака Ива звали просто так...Серёжа.
Это видимо намёк был, что пора учить английский.
Он язык международный, если речь не о минете.
Вы не знаете Серёжей, на Кусто похожих рожей?
На худой конец Абрама или Гиви - мне ##### пох#й.
Если б вот такой мужчина был учителем ин.яза
Я бы стала полиглотом не от слова ##### глотает.
****

 

[Qok]

Нехуевое масло, креатив про рекламщиков!

Вадим Петрович выдернул из пачки новый лист белоснежной бумаги и занес над ним маркер как нож. Бумага лежала на столе, готовая к своей участи. Заныла печень. Вадим Петрович отшвырнул маркер, положил на лист громадную желтоватую пятерню, секунду помедлил, а затем резко скомкал листок и щелчком отправил его на пол. Там уже лежало несколько десятков белых комков. Вадим Петрович долго смотрел на них. - Вот! Буттер! — наконец провозгласил он в тишине кабинета, вынул носовой платок и бережно протер лысину, — Буттер! Очень хорошо. Он деловито взял маркер, выдернул из пачки новый лист, но замер.
- Хрен там. — сказал Вадим Петрович, — Не поймут. Русское надо. Надо-надо-надо... — он постучал маркером по листку, — Василек! Бред. Лесное! С какой радости? Луговое! Опять. Йо-о-оханный...
- Вадим Петрович натужно потер мясистыми пальцами багровые пульсирующие виски, — Надо что-то новое. «Новое»!
Вадим Петрович размашисто вывел на весь лист «новое». Задумался. Скомкал бумагу и отправил ее на пол.
- Вечернее. Утреннее. Луговое... Вот привязалось! Замкнутый круг. Масло «Замкнутый круг»! В писклявом хохоте затрясся лежащий на столе мобильник и поехал, жужжа, к краю.
- У аппарата. — сказал Вадим Петрович.
- Ало! Вадим Петрович! Это Скворцов! — хрюкнуло в трубке, — Докладываю: ну как бы первый цех реально пущен! Со вторым как бы маленькая проблема. Ну там канализация не это, короче, стоки надо как бы по-уму делать. Я как бы сейчас говорил с водоканалом...
- Стоп! — рявкнул Вадим Петрович, — Я должен выслушивать все это?
- Ну, как бы отчетность. — растерянно сказала трубка, — Возникли незапланированные как бы финансовые...
- Ты крадешь мои деньги?
- Нет!! Я потому как бы и...
- Тогда какого рожна ты крадешь мое время? Рассказываешь про каждый гвоздь? Кто директор — я или ты?
- Я, Вадим Петрович...
- Почему у меня должна болеть голова из-за твоих проблем?
- Виноват, Вадим Петрович...
- Я тебе уже сто раз говорил — меня это не интересует! Деньги я даю. Пустишь завод, принесешь мне смету.
- Виноват, Вадим Петрович...
- Вот так лучше. — смягчился Вадим Петрович, — Ты слово придумал?
- Вадим Петрович, я как бы...
- Да или нет?
- Я как-то... Тут как бы столько дел... Жена придумала, ну как бы, вроде чтоб «Солнечное»...
- Солнечное?
- Солнечное. Как бы.
- Солнечное. Зачем?
- Ну... — замялся Скворцов, — Масло оно ведь как бы желтое, ну и солнце вроде... Нет?
- Кретин! Масло желтое когда прогорхлое! Или слишком жирное! А у меня будет масло белое! Четыре миллиона евро! Желтое! Ха! Ох#ительное будет масло, понял?
- Понял, Вадим Петрович, буду как бы думать.
- Чтоб до вечера десяток вариантов! Не можешь сам — тряси жену! Кого хочешь тряси, хоть водоканал! Работягам своим объяви — кто найдет хорошее слово, дам денег. Пусть думают пока цеха монтируют!
- Трудно это, Вадим Петрович, — неуверенно сказала трубка.
- Думать трудно?
- Как бы, слово придумать трудно.
- А его не надо придумывать! Все слова уже придуманы тыщу лет назад! В русском языке миллион слов! Надо из них взять одно. Готовое. Простое и понятное. Ферштейн?
- Ферштейн, Вадим Петрович. Но как бы не знаю даже. Вот было бы в русском языке три слова — мы бы с вами сели и выбрали... А когда миллион, тут как бы професионал нужен. Этот, как его... Писатель какой-нибудь. Или поэт что-ли как бы...
- Поэт! Ты знаешь хоть одного поэта во всей Щетиновке?
- Ну в Щетиновке как бы может и нет... Хотя как бы двести тысяч жителей... Но в Самаре-то наверняка!
- Все дела брошу, поеду в Самару поэтов ловить!
Снова кольнуло в печени.
- Не долби мои мозги. — сказал Вадим Петрович, — К вечеру с тебя десять вариантов. Ауфвидерзейн! — он нажал отбой. Снова взял в руку маркер, положил перед собой чистый лист, закрыл глаза и попытался представить пачку хорошего масла. Это удалось. На пачке даже виднелась надпись. Вадим Петрович попытался разглядеть название, оно было неразбрчивым, из трех букв.
- Луч? — произнес Вадим Петрович, — Мир? С закрытыми глазами хотелось спать. Вадим Петрович снова сконцентрировался на пачке, но у той вдруг выросли тонкие ножки, и она резво убежала, неприлично виляя кормой.
- Сука! — огорчился Вадим Петрович. В кабинет заглянула Эллочка.
- Минералочки, Вадим Петрович? — спросила она.
- Слово придумала?
- Роза.
- Что — роза?
- Масло «Роза». Такой цветок красивый.
- Йо-о-оханный... Элла, значит вот что — достань мне телефоны каких-нибудь поэтов! Я не знаю, писателей!
- Креэйтеров?
- Чего? Да, типа того.
Эллочка вышла.
- Солнечное. — сказал Вадим Петрович, — Свежее. Здоровое. Вкусное. Мажется хорошо. Размазня! Мобильник зашелся в истерике. Вадим Петрович поднес его к уху.
- У аппарата!
- Вадим Петрович! Я как бы тут звонил в Москву брату, он сказал что теперь принято как бы всякого рода водку и закуску называть фамилией с двумя «эф»...
- У меня ни одной «эф» в фамилии.
- У меня есть. Я готов фамилию предоставить как бы.
- Масло «Скворцофф»?
- Как бы да.
- Скворцофф?
- Скворцофф...
- Ф-ф?
- Выходит, как бы так...
- Думаешь? А когда я тебя, ф-ф, завтра выгоню и поставлю какого-нибудь ф-ф-Козлова? Мы с ним этикетки будем перепечатывать? Ф-ф?!
- Вадим Петрович! Вадим Петрович! Вы как бы меня не поняли!!! Я же совсем не это имел!!! Я имел наоборот — сделать вашу фамилию!
- Мою фамилию?! На масло?!! Ты с ума сошел, придурок?!
- Так может вам лучше было бы не масло производить, а...
- Ты еще меня бизнесу учить будешь! Ты еще мне расскажешь что производить! Вон пошел!! К вечеру десять вариантов!!
- Уже как бы восемь! — торопливо сказал Скворцов.
- Двенадцать!!! — взревел Вадим Петрович и со злостью брякнул мобильник на стол.
В кабинет впорхнула Эллочка с листком бумаги.
- Нашла, Вадим Петрович. Фирмы по дизайну, рекламе и слоганам. Одна в Щетиновке и шесть в Самаре. Вадим Петрович хмуро посмотрел на листок.
- Данке шон. Эллочка тихо вышла. Вадим Петрович набрал номер в Щетиновке и прислушался. В эфире долго щелкало и постукивало, словно переговаривалась стая дятлов, затем раздались первые гудки и трубку подняли.
- Масс-техноложи-консалтин-групп, добрый день? — с придыханием откликнулась девушка, умело придавая каждому слову учтиво-вопросительную интонацию.
- Главного к аппарату. — хмуро пробасил Вадим Петрович.
- Как вас представить? — проворковала девушка.
- Заказчик.
- Минуточку, переключаю. — мяукнула девушка, крепко зажала трубку ладошкой и развязно крикнула, — Вась, возьми! Ва-а-ась!
- Ало! — раздался высокий мужской голос. — Вы по поводу визиток? Не привезли пока, ждем, попробуйте перезвонить после обеда.
- Стоп! — рявкнул Вадим Петрович. — Ты директор?
- Я. — неуверенно ответила трубка, — А вы?
- И я директор. — сказал Вадим Петрович. — Есть разговор. Заказ.
- После обеда. Адрес знаете? — и трубка забубнила привычной скороговоркой, — Улица Партизана Глухаря, дом один. Он там один. Это от вокзала на четвертой маршрутке до конечной, там прямо до напорной башни, в проулок, по доскам через канавку, увидите гаражи — это Красноказарменная, а слева...
- Стоп. — сказал Вадим Петрович. — Жду у себя в офисе через полчаса. Бульвар Труда, здание Мэрии, четвертый этаж, «Фольксбуттер».
- Оп-па... — сказала трубка.
- С собой документ. На кого пропуск выписать?
- Э-э-э... Цуцыков. Василий Цуцыков.
- Пока будешь ехать — начинай думать. Ситуация такая — нужно название для масла. Но не простое. Самое лучшее название. Масло новое, сливочное, ох#ительное. Название должно соответствовать. Ферштейн?
- Я вас понял.
- Жду.
* * *

 

[Qok]

Василий Цуцыков оказался тощим человеком лет тридцати пяти, с узким лицом в золотых очках. В руках он нервно сжимал багровую кожаную папку, удивленно косясь на мятые бумажки, раскиданные по кабинету. Длинные волосы были схвачены сзади резинкой. Голубой, огорченно подумал Вадим Петрович, впрочем, какая мне разница? Он кивнул на свободное кресло. Цуцыков сразу расстегнул папку и вынул лист бумаги, исчерканный авторучкой. Вадим Петрович жестом остановил его. Крикнул Эллочке «кофе гостю!», вынул свою визитку и кинул ее вдаль по столу. Цуцыков взял визитку обеими руками.
- Сметана Вадим Петрович. — прочел Цуцыков торжественно, — Телефон какой длинный, это Москва?
- Это мобильный, — Вадим Петрович кивнул на трубку, — Через Германию. А теперь слушай меня внимательно, объясняю один раз. Цуцыков поерзал талией в кресле, сложил ладони и замер.
- Мне пятьдесят пять. — задумчиво начал Вадим Петрович, — У меня небольшой замок под Кельном, жена, две любовницы, две дочки и сын в Америке. Мне ничего не надо. Ферштейн? Вообще ничего. Можешь такое представить? Цуцыков вежливо покивал.
- Когда я уезжал, у меня было столько денег, сколько ты в кино не видел. Цуцыков вежливо покивал.
- За мной охотились такие люди, которых ты никогда не увидишь. Цуцыков застыл с полуулыбкой.
- Теперь уже не увидишь. Столько лет прошло, все поменялось. Я вернулся чтобы делать в России бизнес. Ты слышал, что в Щетиновке строится завод масла?
- Конечно! — Цуцыков энергично кивнул.
- Я был на выставке в Бельгии. Купил самого нового оборудования на четыре миллиона евро!
- Это если в рублях... — Цуцыков задумался и стал чесать лоб над очками. Вадим Петрович щелкнул пальцами, привлекая внимание.
- Четыре миллиона евро только оборудование! Я построил завод. Я поднял и перестроил пятьдесят коровников. Я буду выпускать масло. Ох#ительное русское масло! Такого нет даже в Германии! А в Щетиновке будет! Ты сам откуда? Наш, местный?
- Родился в Щетиновке. — закивал Цуцыков, — Окончил Самарский университет с красным дипломом.
- Хорошо что местный. — удовлетворенно кивнул Вадим Петрович. — Есть маленькая проблема. Нужно название. Но не просто название. Самое лучшее название для масла. Мы тут думали, думали... Нужны свежие силы.
- Я готов! — Цуцыков вскинул голову и посмотрел Вадиму Петровичу в глаза. — К какому сроку?
- Вчера. — сказал Вадим Петрович.
- И все-таки?
- Третью неделю бьемся. Завтра я улетаю. Сегодня к вечеру надо решить. Деньги — не вопрос. Дам сколько попросишь. Хоть сто евро, хоть триста, хоть пятьсот.
- Полторы тысячи... — пискнул Цуцыков и испуганно вжал голову в плечи.
- Сколько-о-о??! — Вадим Петрович медленно поднялся во весь свой рост и навис над столом, — За одно-единственное слово?!!
- Такая цена. — пробормотал Цуцыков.
- Одно слово!!!
- Разработка бренда!
- Одно слово!!!
- В Самаре три тысячи! В Москве пять! Наверно...
- Ты не в Москве!!! — рявкнул Вадим Петрович. Заныла печень. Вадим Петрович устало опустился в кресло.
- Да какая разница? Дам и полторы, только придумай.
Цуцыков важно поправил очки. Вошла Эллочка и поставила перед ним дымящуюся чашку, а перед Вадимом Петровичем — бутылочку французской минералки и бокал. Вадим Петрович жадно опрокинул бутылочку в бокал.
- Читай, что у тебя готово? Цуцыков элегантным жестом поднес к лицу руку с листком. Точно голубой, подумал Вадим Петрович.
- Доярушка! Вадим Петрович с омерзением помотал головой:
- Вот только не надо этого совка! Этих всяких, блин, ударница — доярница — красная заря, без этого! Прошлый век! Масло новое, ох#ительное, для простых русских людей. Ферштейн?
- Огонек?
- Йо-о-оханный...
- Василек?
- Тупо! Так и я умею! Это обычное название, а мне надо самое лучшее! Чтоб человек прочел этикетку и остолбенел — вот оно, наконец! Мечта всей жизни! Не пройти мимо! Ферштейн?
- Весна?
Ну точно голубой, подумал Вадим Петрович и начал пить минералку.
- Ласточка?
- Насрала. Прямо в пачку.
- Свежесть?
- Зубная паста.
- Луговое?
Вадим Петрович поперхнулся и посмотрел на Цуцыкова.
- Да с какой радости «Луговое»?!
- По ассоциации. Коровы-то на лугу пасутся.
- Но на лугу навоз, а не масло? Ты был на лугу?
- Солнышко.
- Думали уже. Понимаешь... Как тебя?
- Василий Цуцыков.
- Понимаешь, Василий, название должно быть сильное! Звучное! Могучее! Мощное!
- Тайфун?
- Тьфу.
- Гольфстрим?
- Да заткнись! Слушай: вот у нас было такое предложение — «Буттер». Буттер — по-немецки «масло». Обсудили — не подошло. Почему?
- Понятно почему. Получается масло-масляное.
- Идиот! Просто нужно русское, мать твою! Русское! Ферштейн?
- Лебедушка? Вадим Петрович вздохнул и перевел тяжелый взгляд на бокал. Бокал выдержал, не рассыпался.
- Соловушка?
Вадим Петрович демонстративно разглядывал толкающиеся пузырьки минералки. Сроду не было голубых в Щетиновке, думал он.
- Пастушок?
- Может сразу «Петушок»? — перебил Вадим Петрович.
- Хорошая идея! — обрадовался Цуцыков.
- Пошел вон!
- Как? — растерялся Цуцыков.
- Пешком! Вон отсюда, гомик волосатый! Элла, проводи!!
Дверь за Цуцыковым закрылась. Вошла Эллочка и унесла нетронутую чашку кофе. Вадим Петрович снова положил перед собой чистый лист. «Русское» — написал он на нем и задумался. Зажужжал телефон.
- У аппарата. — сказал Вадим Петрович.
- Ало! Это как бы Скворцов. — раздалось в трубке. — Соловушка.
- Что-о-о?
- Как бы «Соловушка».
- Теперь директор у меня пидор. — вздохнул Вадим Петрович. — Что ж ты, дурень?
- Жена придумала как бы. А я вот что подумал, может так и назвать как фирму — «Фольксбатер»?
- Объясняю. Уже сейчас одному объяснял. Название нужно а — сильное, б — русское, г — необычное, е — охуительное. Ферштейн?
- Будем думать, Вадим Петрович. А стоки оказались как бы в порядке! Ничего не надо переделывать.
- Так хрена ли ты мне голову морочил?! — Вадим Петрович отбросил телефон и снова взял в руки маркер.
- Масло «Медведь». — заявил он после долгой паузы. — Это уже хорошо. Это не соловушка. А еще масло «Русская тройка»!
Он торопливо заскрипел маркером. Перечитал написанное — и бросил листок на пол.
- Старо и скучно! — объявил Вадим Петрович. — Новые идеи нужны. Элла! Элла! В кабинет заглянула Эллочка.
- Элла, принеси книг что ли каких-нибудь. Газет. Самых любых! Идеи нужны! Эллочка исчезла. Заверещал телефон.
- У аппарата. — сказал Вадим Петрович.
- Вадим Петрович! Это Цуцыков! Можно Вам перезвонить куда-нибудь чтоб не через Германию?
- Нет!
- Хорошо! Я придумал русские названия!
- Говори.
- Русская тройка!
- Пфу ты...
- Это не все! — заторопился Цуцыков, — Есть еще лучше! То, что вам надо!
- Давай, не томи.
- Королевское! — объявил Цуцыков.
- Хм. Королевское?
- Мне тоже очень нравится! — оживился Цуцыков.
- Королевское — вот это уже разговор. Неплохо, неплохо. Очень даже неплохо. Хм... А что? Масло «Королевское»! Нет, не пойдет.
- Почему? — огорчился Цуцыков.
- Платформа «Короли» и село «Короли» в тридцати километрах. Подумают что оттуда масло. А масло наше, щетиновское.
- Может так и назовем: «Щетиновское»?
- Неаппетитно.
- Наше масло?
- Глупо.
- Масло «Новое»?
- Неоригинально. Масло новое, а название старое. Что там у тебя еще?
- Царь-масло.
- Это как это?
- Ну, есть царь-колокол, царь-пушка, а у нас будет царь-масло!
- Царь-масло? А ты о бабах думал? Как будут наши бабы в магазине спрашивать? Дайте пачку «царямасла»? Ты о бабах вообще когда-нибудь думаешь?
- Масло «Зверь». Вариант: «Зверь-масло».

 

[Qok]

- Невразумительно. Еще?
- Ну в общем пока все. Ничего не подходит?
- Продолжай думать. У тебя уже получается. Чтобы к вечеру...
- Вот! Царское! — перебил Цуцыков. — Раз «Королевское» не подходит. Дайте мне пожалуйста пачку «Царского масла»! А?
- Брось. — поморщился Вадим Петрович, — Оборудования на четыре миллиона евро! У царя столько не было. Не надо царей! Не надо совка! Не надо показухи, «Березка», «Медведь», «Русское поле». Не на экспорт делаем! Пока. Для себя, для своих. Наше, новое, охуительное масло! Нужно яркое, неожиданное название! Ферштейн? Включи фантазию! Хватай самые безумные идеи, не стесняйся! И больше думай о бабах! Вадим Петрович отложил мобильник и шумно вздохнул. В кабинет аккуратно вошла Эллочка. Она несла поднос, на котором высилась груда книг и газета. Вот молодец девка, подумал Вадим Петрович, умница, даром что Мисс-Самара. Масло «Элла»? Маслоэлла. Дайте пачку маслаэ-э-э... Блевать. Вадим Петрович осмотрел стопку. Сверху слоями были накиданы одинаковые пестрые томики в тонких обложках. Вадим Петрович развернул пирамиду корешками к себе. Алексей Алексеев: «Приключения Пещеристого», «Дело Пещеристого», «Пещеристый наносит удар», «Вход для Пещеристого», «Выход для Пещеристого», «Пещеристый возвращается», «Гильотина для Пещеристого», «Опознание тела Пещеристого». Вадим Петрович яростно смахнул томики на пол и вытянул наугад книгу в солидном черном переплете. Приоткрыл и засунул палец между страниц. Затем распахнул и поглядел куда попал. «ПОЛИПЪ — древнiе называли такъ каракатицу или спрута». Вадим Петрович глянул на обложку. Так и есть, словарь Даля, третий том. Потянулся за газетой. Районная многотиражка. «Новости города — у приезжего задержаны наркотики». «Сетка-рабица оптом и в розницу». «Чудеса «Зеленой аптеки» или как мы помирились с простатой».
- Йо-о-ханный... — крякнул Вадим Петрович, отшвырнул «Щетиновскую звезду» и вновь распахнул томик Даля. — «ПОИЗРЕБЯЧИЛСЯ — старикъ, ужь и не помнитъ ничего». Остро заныла печень. Вадим Петрович смахнул на пол все, что было на столе. Глухо брякнул поднос. Рассыпчато прозвенел бокал. Да черт бы вас всех, подумал Вадим Петрович и стукнул кулаком.
- Элла! Маленькую!
В кабинет заглянула испуганная Эллочка.
- Вадим Петрович, но вам же...
- Делай что я сказал!
- Вадим Петрович... — в голосе Эллочки были слезы.
- Неси! — рявкнул Вадим Петрович. Через минуту перед ним стояла стопка водки и бутерброд с сыром. Вадим Петрович опрокинул стопку и удовлетворенно зажмурился. Заверещал мобильник.
- У аппарата.
- Это Цуцыков! — выпалила трубка, — У нас все готово. Отличное название!
- Ну?
- Масло «Афродита»!
- Кто такая?
- Древняя богиня. До Христа жила.
- Не надо древнюю, масло новое, свежее.
- Ну она симпатяга такая, голая, фигуристая... — Цуцыков был обескуражен.
- А масло при чем?
- Согласен. Есть еще варианты! Аннушка. Маруся. Женечка. Сашенька.
- Вот пидарас. — поморщился Вадим Петрович, — Ну сколько раз повторять? Четыре миллиона евро! Небывалое, ох#ительное масло! Еще есть варианты?
- Ну... Масло «Носорог».
- Не понял?
- Носорог. Почему-то вдруг. Ну это уже так... Напоследок уже, устали наверно.
- А я при чем?!
- Извините. Больше не повторится.
- Это все?
- Нет, еще есть. Маслоежка.
- Масло «Маслоежка»?
- Вариант: масло «Гладкая жизнь».
Вадим Петрович вздохнул и покрутил пустую стопку.
- Вы там совсем уже устали или ты трахнутый на всю голову?
- Ну есть конфеты «Сладкая жизнь», ну а тут мы подумали что масло...
- А если я пурген начну производить?
- Ну в общем пока все. Вариантов нет. Ничего не подходит?
- Приезжай в офис. — сказал Вадим Петрович. — Будет мозговой штурм. Вадим Петрович отложил трубку и покатал стопку по столу.
- Элла! Вызови всех в офис. Скворцова. С женой! И этого, чернявого... И... — стопка выскользнула из-под руки, упала на пол и кратко щелкнула, — Да черт с ними со всеми!!! Никого не зови!!! Бутылку водки и пожрать!! Курицу!! Свинину!!! Сало!! С перцем!! В кабак! Гори оно все...
* * *
- Вася, мля, ты меня уважаешь? — спрашивал Вадим Петрович, наклоняясь через дощатый столик к самому лицу Цуцыкова, чтобы перекричать оркестр.
- Ув-важаю, Вам-Прович. — отвечал грустнеющий Цуцыков.
- Тридцать лет назад все пацаны Щетиновки знали кто такой Вадик Сметана! Понял? Уважали!
- Угу... — кивал Цуцыков, — А может и назвать «Фольксбуттер»?
- Да погоди, Вася-йо. — морщился Вадим Петрович и тряс его за плечо, — Все знали Вадика Сметану! И в Королях знали! Боялись! И в Самаре слышали!
- Угу... — кивал Цуцыков, — А может переоборудовать цеха на сметану?
- Мля! — стучал кулаком Вадим Петрович, — Вася, пойми! А потом — перестройка! В Москве знали меня! По всей стране знали, суки, кто такой Сметана!! Сметане все можно! Я любые проблемы решал! Вот только название придумать не могу. Знал бы что такое будет — ни на хрен бы не покупал оборудование за четыре миллиона на этой сраной распродаже!
- Угу... — кивал Цуцыков.
- А вот голубых в Щетиновке сроду не было. — вдруг вспомнил Вадим Петрович с огорчением, — Ты чего в пидоры пошел, Вася?
- Сам ты пидор! — взвизгнул Цуцыков, — Я женат с семнадцати! У меня трое по лавкам! Попробуй их прокормить этими сраными визитками и рекламками! Фирма крошечная! Я и Светка! Доходы — во! — Цуцыков сжал кукиш.
- А че волосы не стрижешь? — опешил Вадим Петрович.
- Мля-я-я-я-я!!! — вскинулся Цуцыков.
- Тихо-тихо! — Вадим Петрович миролюбиво помахал желтой пятерней и налил еще по стопке, — Хорошо что не пидор. Уважаю. Придумай мне слово, Вася. Пять тысяч дам!
- Не знаю-ю-ю я-я... — Цуцыков мотал головой и Вадиму Петровичу казалось что он вот-вот заплачет. Они чокнулись и выпили.
- Вася, все просто. Масло охуительное. Нужно чтобы человек почувствовал это всей душой! — Вадим Петрович постучал ладонью по печени. — Ферштейн?
- Ох#ительное масло. — неожиданно трезвым голосом сказал Цуцыков.
- Не понял?
- Ох#ительное масло. Чего думать-то!
- Так нельзя! — испугался Вадим Петрович.
- Иначе никак.
- Так нельзя! — повторил Вадим Петрович. Цуцыков скорчил неожиданно дикую рожу:
- Сметане все можно, Сметане все можно! — передразнил он, но Вадим Петрович смотрел сквозь него, вдаль.
- Охуительное масло. — он налил стопку до краев и опрокинул в рот, — Ну, Васька! Ну, гений! Профессионал! Че ж ты раньше-то молчал, сука?
- Дизайн я сделаю. — сказал Цуцыков, — Тут уже не надо выпендриваться, белая пачка — черные буквы. Словно железная рука схватила печень и сжала, начала крутить внутри живота, как выкручивают из грибницы боровик. Подкатило к горлу. Зал кабака закружился и улетел, со всех сторон навалилась желтоватая темнота.
- Вадим Петрович!!! — закричал Цуцыков.
* * *
В белых коридорах госпиталя Хольденштрау Вадим Петрович впервые почувствовал себя безнадежным стариком. За год — три операции. Лазерная терапия, горы таблеток на тумбочке... Иногда жена пересказывала ему новости из России. Небывалая популярность у населения, золотая медаль на фестивале российских продуктов. Налажены поставки в Москву. Выстроен новый корпус. Скворцов стал почетным членом Лондонского клуба. Госдума продолжает обсуждать поправку к законопроекту о цензуре названий, но мнения снова разделились. «Фольксбуттер» подает в суд на щетиновскую «Велину», выпустившую пакеты быстрого приготовления «Нех#евый супчик», но суд не признает плагиата. В Самаре выходит первый номер журнала «Нех#евые ведомости». В Москве открывается центр туризма «Ох#ительный сервис». В Англии начат выпуск реппелента от комаров «Факофф». Вадима Петровича все это давно не волновало. И когда доктор Вильдер сказал, что надежды нет, Вадим Петрович не почувствовал никаких эмоций. А когда доктор Вильдер предложил заморозиться в жидком азоте пока врачи не научатся лечить цирроз, Вадим Петрович лишь вяло кивнул.
* * *
Очнулся он в большом светлом зале, лежа в кресле странной конструкции. Сознание будто разом включили. Вадим Петрович посмотрел на себя и увидел, что одет в обтягивающий костюм салатового цвета. Раздались аплодисменты. Вадим Петрович вздрогнул и увидел прямо перед собой шеренгу солидных людей, одетых в обтягивающие деловые костюмы. Со всех сторон поблескивали объективы камер. Наконец один из присутствующих важно шагнул вперед, вытянул ладонь и произнес:
- Позвольте зачитать невъ#бенно торжественную ноту вежливости от П#здатого президента Ох#ительного Союза Мировых Государств! Мы ох#ительно рады приветствовать возвращение к жизни ох#ительно первого человека, пробывшего в жидком азоте семьдесят пять нех#евых лет! Да здравствует наша ох#ительная медицина! За#бись, бл#дь! И шеренга зааплодировала.

 

[Qok]

Волосы

Тетя Таня ###! Веденеева! Мая любимая децкая женсчина! И где, на рекламнай хуйне масковскага метрапалитена! Я настолько охуел что дажи перестал нюхать волосы стоясчей впереди девушки и подал нимного вперед, чтобы лучше разглядеть любимае с децтва лицо. «Телеканал «Домашний». Мир в твоей тарелке» - гласила реклама. Суко! А я думал она совсем проиблась!
- Слыш ты ###, - за плечо меня схватил какой-та падазрительный тип. – Изврасченец ####ный.
- Чего бля? – не понял я, вырванный суко из васпаминаний децтва и так бестактно возврасченный в митро 21-га века.
- Хуле к телке жмешься? Пойдем, выйдем.
Паходу та сучка, воласы которой я нюхал до этого, была его телкай. Я хотел объяснить что случайна к ней прижался, что бы разглидеть лицо тети Тани, а до этого просто нюхал волосы головы. Но ##### один ### была мая останофка. Мы вышли на радную платформу «Медведково». Ну я, этот ####утый и сука. Дефка дернулась уйти, но чуваг останавил ее за плечо и сказал: «Подожди». А потом добавил очень зло:
- Сука ###! Такое же чмо моей маме на жопу в автобусе кончило! – и замахнулся.
Не, я понимаю когда за дело ####ят, а просто так… Ладно бы я хуем по ней поводил, или действительно сральник обтрухал. Или, пользуясь давкой, схватил ее за песду несильно, а свободной рукой подрачил в карман. Полизал шею, па тихому мочась на ее ноги… да что ##### угодно! А то – воласы только понюхал, да и то не до конца. Нидажидаясь песдюля, с ноги уебал правозасчитнику по йайцам. Один ### они у него чугунные, рас так выебываиццо на незнакомых поцаноф. Чуваг свалилсо, а я вспомнел папу. «Бей первым» - так он мне всегда говорил. Будет мама передачу собирать, положу ему пачку папирос.
- Ну чо ###, ты теперь моя, - обратился я к телке.
- С чего это?
- Хуле, поцана тваего завалил.
- Эт не мой, левый прилип какой-то.
- Да? – я посмотрел на корчащегося на платформе чувака. Действительно ####утый, за не свою суку по шарам получить можит тока полный еблан.
- А джинтонег купиш? – вывела меня из раздумий телка.
- Ага.
- Тогда пошли.
Мы вышли из метро и взяли в палатке читыре очакофских тонега. Молча выпили по одному. Начил накрапывать дождь.
- Пайдем, тут в падъезде дамафон не работает, я знаю, - дефка паходу была ничо, палезная.
Выпили есчо по банке в памисчении. Делать больше было нечего, но расходиться не хотелось.
- А ты чо, правда изравсчениц? – нарушила тягастнае молчание телка.
- Не, ты чо. Так, воласы твои просто нюхал.
- Зачем?
- Ну не книжку же читать.
- Хочешь есчо понюхать?
- Ну, можно, конечно.
Она встала на колени, растигнула мне шеринку и взяла в рот ###. Видима чтобы не мешал нюхать маи лабковые патлы. А я зожмурилсо и накланил голову. И стал нюхать ее. Только перед глазами почему-то стояла тетя Таня Веденеева. Это наверно потому что у меня память фатаграфическая.
© Квакин

 

[Qok]

Пазитифф о пелоццкай йобнутасти

Камрады, такая вот риальна ржачная исторея приключилась с моим харошым таварищем буквальна фчира. Пилоткам читать не рекомендуеццо фсвязи с тем, што можыт паследавать неосознанный приступ асознанейа сваей непалнаценнасти в сравненийи с чилавегам-мужчиной. Хатя, адин х#й - читайте.

Таварищ мой нихуйа ни йобанный менеджер и прочий офисный планктон, он ниибаццо багатый чилавег. Зарабатывает штук 200 ф месяц (не долларафф), пайобывайет индивидуалок и щаслев. Чем занимаеццо - п#здеть асоба небуду, ну гонит металл, сцуко, на Запад. Ну, еврей па аццу, бл#ть. И фот фчира с адним ис ево грузовых пепелацефф системы МАЗ такайа исторейа случилось. Вадила етава пепелацца немнога въехал фжопу другой фуре с туркой за рулём. Детали: чурко-турок стоял возле кемпинга, ф ево фуре - груз мандаринофф бл#ть (здрафствуй, дедужко Мороз!), вроде оба вадилы были трезвыйе, оба пепелаца застрахованы. Ну, въехал - и въехал - с кем нибываит. Ну, падышали оба фтрубачку, вроде - трезвыйе (трубке ети тож абманывайут инагда).

"Претензии взаимные есть - претензий нет". Причьом, эта турка нихуйа па нашему великому и магучему ни панимайет, и вот тут-та начинаеццо самойе интересное. Мама-владелица етава кемпинга с какова та хуя ришыла памоч таварещу ис солнечной Анталии (иле где он там бл#ть с дерева слез)и выступить ево переводчеком для ментов и маево тавареща, каторый туда тоже прийехал. Вапрос-перевод: гаец: фамилиё, мама (ростягивает пухлые от феллации губы и по слогам чурке): ФА - МИ - ЛИ - ЙО. Турак ни хуйа не фтыкайет, гаец: место работы, мама нахмуривайет жырнойе ат принятой дозы алкоголя йебло: МЕ - С - ТО РА - БО - ТЫ ну и т.д. Не это интересно. После таво, каг чурко замахал лапкаме: дескать, претензий нет, мамо решило да канца аццтаять честь сваиво турецкава йобыря (наверна, ани правда в етам деле хароши што ле, рас стока секс-туристок из России ездит поглазеть на этих аслайобафф). "ПРЕТЕНЗИЙИ ЕСТЬ - ПУСТЬ ВАШ ВОДИЛО ПРАЙДЁТ МЕДИЦИНСКАЙЕ АСВИДЕТЕЛЬСТВАНИЙЕ Ф БАЛЬНИЦЫ БЛ#ТЬ!" Ну, Вован (кореш мой) вазражать не стал - лишние палтара часа, и х#й на них. Ф бальницы у чурека нашли нех#йовую дозу алкоголя в крови. Но это ишшо не фсё. Вован человег ниибаццо интеллигентный бл#ть, он фсиво Шерлока Холмса асилел, предлажил гайцам: давайте, плачу 15 штук, вы пратакол нисаставляйете и запись в журнали не делайите. Патом - к етай маме: с вас 20 штук (ну, нормально, вроде, бес лишнево). А ета аффца каг падняла вой: да у миня типо брат адвакат, да што ж ты хочиш пидар, да йа да Путена дайду и проч. бабские экивоки. Ну, аформели пратакол, причём ф пратаколе напейсали што етат аслайоп ЕХАЛ бл#ть, так шта адин х#й - астался он в Рассии, бес прав, машину - на штрафстаянку, с работы ево - ясен х#й - пагонят без выхаднова пасобейа, па-русске даже "ахтунг" сказать ниможыт, мандарины черес пару дней превратяццо ф ту супстанцийу, што находиццо у етай мамы ф галаве. Мамо, када уже сафсем дапёрла сваей йобнутой бапской пелоткай, предлагала Вове и 25, и 30 штук - а хули? - пратакол саставлен, запись в журнале, прадалжай сасать х#и у хачегов и прочей сволачи. Вот такайа вот ниибаццо грустнайа исторейа. Грустнайа патаму, што думаиш бл#ть галавой сваей: и с кем мы жывём, каму спасопствуйем в размноженийи себе падобных, каму ##### Арифлэйм и Люм ине пакупайем и для чево бл#ть? Такие дела, камрады.

Зелятор

 

[Qok]

Профессионалы

Гриня, автослесарь с двадцатилетним стажем, пятый час бухал с санитарами на станции переливания крови. Первый из собутыльников, Леха, еще кое-как держался, но второй уже мирно посапывал в процедурной. А медики все напыщенные такие. Они, типа, белая кость, а остальные все – коричневое говно. Вот и этот Леха сидит и понтуется, как последняя с#ка после первой случки:
- Я, Гриня, на медицине собаку съел! Если бы не пил, давно бы Нобелевку получил… За пересадку мозга! Но не дали!
- Почему?
- Пациенты мерли. Один за другим, мрут, и все!
- Отчего? – заинтересовался Гриня. – От наркоза?
- От страха! У меня операционная сестра была, страшная, шоп#здец! Губы по памяти красила, боялась в зеркало взглянуть. Вот больные и не выдерживали, организмы то слабые при болезни.
- Медицина, она конечно без поллитры не катит!- подтвердил Гриня. – Но автослесари круче всех!
- Н-н-не говори мне про вашего брата! – горячо возразил санитар. - Эти, бл#ть, мастера три дня мне жиклеры продували! Кстати, ты слышал, как я однажды за пять минут все больничные клизмы продул? - Гриня поперхнулся спиртом. – Да в карты, в карты!
- Ты, бл#, базар-то фильтруй, так и захлебнуться можно, - проворчал, откашлявшись, слесарь. Однако собутыльник его не слушал:
- Но самая вершина карьеры, самая квинтэссенция профессиональных навыков – это прямое переливание крови!
- Из пустого в порожнее, - икнул автослесарь.
- И самое главное тут что? Самое главное группу крови правильно подобрать. Не всем под силу.
- А скока этих групп всего?
- До хуя и больше. И столько же резусов. Так что извини, Гриня, но автослесарь против санитара – никто! – Леха с трудом договорил фразу и отрубился.
Гриня продолжал меланхолично попивать спиртягу. Постепенно под влиянием хмеля душа его наполнилась праведным гневом. С фига ли эта клизьма расхвасталась? Да он, Гриня, любому медику-шмедику сто очков вперед даст.
Мужик поднялся, и, шатаясь, зашел в процедурную. Там, распластавшись на койке, возлежал их соратник по пьянке. Гриня примотал его бинтами к кровати и задумался. Рецепиент в наличии, осталось найти донора.
Тут, на свое несчастье, на горизонте появилась Лехина жена.
- Опять бухаете, с#ки?! Когда же вы напьетесь, в конце концов! – с порога завелась она.
Гриня оценивающе посмотрел на нее, и без замаха #бнул женщине в торец. Та кулем опустилась на пол. Мужик отволок ее в процедурную и тоже привязал к койке. Затем он нашел какие-то трубки с иглами и воткнул их в интуитивно понятные места.
В пьяном наитии Гриня что-то делал, опрокидывая стойки и путаясь в инвентаре, но переливание в конце концов было закончено.
Гордый автослесарь растолкал Леху и, напыжившись, сказал:
- Ну, чо?! Кто не может кровь перелить?! Как два пальца обоссать!
И придвинул ведро, полное крови, к санитару:
- Отработку куда девать?

© Дмитрий ганДонской

 

[Qok]

Сложный клиент

По широкому холлу заведения с броским названием «Любой каприз» не торопясь разгуливал мужчина средних лет в дорогом костюме, и, скептически ухмыляясь, читал плакаты на стенах, выполненные в стиле «соцреализма». « Клиент всегда прав!», « За ваши деньги- любой Каприз!», «Пять лет работы- и ни одного неудовлетворённого клиента!», « Не сдерживай свою фантазию!»- гласили надписи на стенах.
«Ну-ну..»- мужчина снова ухмыльнулся и закурил.
Распахнулась дверь и навстречу посетителю заторопилась полноватая женщина лет пятидесяти- пятидесяти пяти в цветастой блузке и лицом, густо покрытым макияжем.
-Простите, что заставила ждать! Крупный клиент из правительства меня немного задержал! Ой! Прям что это со мной…Забыла представится! Сюзанна Андреевна, главный администратор нашего, так сказать, развлекательного центра! А Вас как величать, простите?
-Называйте меня, допустим, Сергей Владимирович.
-Отлично, Сергей Владимирович! Ну что, давайте пройдём в комнату для ВИП-клиентов и Вы просмотрите наш замечательный каталог? Сюда, пожалуйста!,- и с этими словами тётка открыла дверь с табличкой «Стол заказов».
Войдя в комнату, мужчина тут же удобно расположился в кресле, а Сюзанна Андреевна, сев за стол напротив, открыла толстый альбом.
-Погодите, дорогая! Прежде всего я хочу сказать, что я очень богатый человек и, главное, очень искушенный в сексуальном плане мужчина. Мне порекомендовали ваше заведение, как нечто необычное! Для меня деньги не проблема, поэтому готов заплатить любую сумму, лишь бы вы меня удивили!
-Сергей Владимирович! Вы обратились по адресу! Мы лучшие в этом бизнесе, поверьте! Итак, приступим! Вот, смотрите фотографию. Анжела, 20 лет, студентка, третий размер! Блондинка!
-Смеётесь?????Дальше..
-Галина, 30 лет, пятый размер, жгучая брюнетка, все виды секса!
-Издеваетесь??
-Ладно, смотрим дальше. Софья Павловна, 40 лет, дополнительно к аналу и вагиналу ещё и ухо-горло-нос! Восьмой размер!
-Знаю её. Был в гостях в прошлом году. Дальше.
-Виктория, 17 лет. Густая угревая сыпь по всему телу и нулевой размер! Глубокий минет. Любит, когда ей кончают на очки!
-Банально. Продолжайте.
-Сёстры Мамонтовы. Близняшки. Лесби, ролевые игры. Общий вес девочек- 280 килограмм!
-Не впечатлило. Лет пять назад пробовал нечто подобное. Что ещё есть?
-Сергей Владимирович, ещё много чего есть! Может, по профессиям пробежимся? Как насчёт переспать со стюардессой??
-Летаю самолётами дважды в неделю! Дальше..
-Ну, про официанток и горничных тогда не спрашиваю.. Балерины из Большого интересуют?
-Нет, не интересуют! Была у меня как то встреча..
-Так.. А может, замминистра финансов?? Генриетта Васильевна, 45 лет, классика, лесби, садо-мазо??
-Замминистра? Месяц назад самого министра финансов у себя на даче трахал!
-Ивана Петровича? Жаль, я только собиралась его предложить.. А что вы скажите про этого кандидата? Известный боксёр- супертяж, полный пассив и обожает Золотой Дождь?
-Отдыхал с ним недельку на Мальдивах.. Дальше!
-Хорошо..Так.. Вот!! Уникальное предложение! Все звёзды Голливуда! Посмотрите списочек??
-Не буду смотреть! У меня особняк в Беверли-хилл! Жил там два года.. Все эти пати-шмати через день.. А потом ####.. Дженнифер Энистон, сучка, потеет, что кузнец. Халли Бери- фригидная корова.. Представляете, #бу я её, а она гамбургер жрёт.. А Сальма Хайек вообще гермафродит! Продолжать??
-Не нужно, Сергей Владимирович! Значит и гермафродитом Вас не удивишь.. А секс с девственником? Есть у нас один в анкете.. Анатолий Вассерман!
-Онотоле?? Он уже не девственник, пыщь-пыщь11! Он недавно неосмотрительно зашёл в мой коттедж на Рублёвке, денег просил на борьбу с УГ!
-Хорошо, а как вы относитесь к геронтофилии? Прасковья Егоровна, 102 года, у самого Ленина на коленках сидела! Потрясающий минет делает- челюсти в стакан и давай наяривать! Кстати, не дорого! Пенсии то сейчас небольшие..
-Не, старо! Простите за каламбур! В прошлом году заехал с другом на недельку в дом престарелых под Мелитополем- что там было!!! Еле отпустили нас бабульки!
-А что вы скажите про зоогеронтофилию??? Черепаха Анфиса, триста лет отроду! Правда, предыдущий клиент сильно перестарался с ней, так что анал с Анфисой пака отпадает.. Отверстие, так сказать, на реконструкции!
-Не… Не люблю, когда есть ограничения! Да и было у меня уже с черепахой, правда с морской..
-Вот ещё интересное предложение- овечка Долли! Нет, это не та самая Долли, к сожалению.. Но, смею заверить, животное доброе и отзывчивое!
-А что ни будь пооригинальней у вас есть?? Пака всё как то вяло и неинтересно!
-Есть енот-полоскун! Вы его трахаете, а он полощет!
-Мадам, это давно пройденный этап! Кто там следующий?
-Хит сезона- сазан по кличке Гаврюша! Трех килограммовый, активный, жизнерадостный!
-Я заядлый рыболов. Продолжайте.
-Есть очень экстремальное предложение. Дохлый ежик-подросток! Сантиметр вправо или влево- и острые иголки с трупным ядом впиваются вам в…Сами знаете куда! Это похлеще, чем есть рыбу Фугу!
-Х#йня, я в Японии рыбу Фугу не только ел.. Что ещё есть?
-Кстати, Сергей Владимирович, вы можете комбинировать! К примеру: вы трахаете балерину с Большого, которая сосёт у , допустим, Брэда Пита, а Гвинет Пэлтроу лижет вам яйца! Или вот ещё комбинация- сестры Мамонтовы сцут на боксёра-супертяжа, а Вы с енотом-полоскуном подглядываете в замочную скважину..
-Ну, скажу честно- я разочарован! Первый вариант я пробовал ещё пять лет назад, в Амстердаме, в заведении «Фулл Трахинг», а второй буквально месяц назад опробовал у ваших конкурентов из « Секес Форева». Жаль, но буду с вами прощаться..
-Подождите, Сергей Владимирович!!! Ладно, пускаю в ход тяжёлую артиллерию! Берите меня!
-Вас???????
-Да, меня!
-И в чём прикол?? Где экзотика???
-А вот где!!!,- с этими словами Сюзанна Андреевна вскочила на стол, одним движением сбросила юбку, под которой совсем не было нижнего белья.. Изумлённый Сергей Владимирович увидел, что половая щель у Сюзанны Андреевны расположена горизонтально, а не как у всех , то есть вертикально..
-Всю жизнь искал!!!!!!!!!!! Пойдёмте же, что вы медлите!! Сколько денег?? Да, впрочем, это не важно!!!
-Идём, идём, мой сладенький. Написано же на плакате в холле -«Пять лет работы- и ни одного неудовлетворённого клиента!»!!!
Грамгрылов©

 

[Qok]

Сверхурочные

Шеф подкрался незаметно, как холодная осень. Секунду назад я стоял в офисном туалете совсем один и полоскал в рукомойнике член. А тут поднимаю голову и вижу отражение в зеркале: моя красноглазая рожа и печально усмехающееся лицо начальника за плечом. Я вообще не склонен заливаться краской, но тут, понятно, стал пунцовым. Орган мокрый спешно заправил в штаны, застегнулся дрожащей рукой, наплескал, понятно, воды на футболку. Обернулся, сглотнул и говорю:
- Василий Николаич, это… ээээ… ммм… гхм… это не то, что вы думаете!..
Вот только не надо мне говорить, что никогда не занимались мастурбацией в сортире своей конторы. Поздний вечер, все (ну, так казалось) ушли, охранник на проходной дремлет. И несчастная безответная любовь к новенькой Алине из отдела продаж. Погрустишь, попялишься на порнографию с какими-нибудь негритянками, скачанную из интернета, потискаешь себя, потом, чтоб не пачкать ничего на рабочем месте, довершишь начатое в кабинке над унитазом и быстренько сполоснешь опавшее теплой водой. Кофеечку, доделать последнюю смету, и тоже домой к телевизору и ледяной водке из холодильника.
Кофеечек в этот раз грозил стать последним на данном рабочем месте. Я повторил свой тезис про «не то, что вы думаете», промямлил еще что-то маловразумительное и извинительное, уставился в пол и стал ждать грома небесного.
- Да чего тут думать... – Выдержав минутную паузу уронил шеф.
- Ну, это… я не знаю даже…
- Думать особо нечего, но выходить из ситуации как-то надо. Так?
Я согласно шмыгнул носом и начал нервно теребить мокрый низ футболки.

Начальник помолчал еще, распаляя мое чувство вины, поиграл бровями, почесал переносицу и, наконец, произнес:
- Теперь я знаю твою постыдную тайну. Надо тебе узнать мою, чтобы выровнять ситуацию. Обмен компроматом, так сказать. Пойдем.
Он развернулся и толкнул дверь туалета. Я не совсем понял, что он имел в виду под «обменом компроматом», но выбора у меня особо не было, последовал за шефом, понурив голову и пытаясь представить, чем же все это для меня закончится – увольнением, доской позора, штрафом?
В бодром темпе пройдя по коридорам нашего офиса мы попали в кабинет Василия Николаевича, в котором до того я был лишь однажды – на финальном собеседовании о приеме на работу. С тех пор ничего особенно не изменилось. Рабочий стол шефа, настолько заваленный договорами, платежками и прочей документацией, что ноутбук и настольную лампу почти не видно, кожаное кресло, стеклянный книжный шкаф, выполняющий в том числе функцию мини-бара, журнальный столик и низкие диванчики вокруг него, за ними – массивный шкаф для одежды и архива бумаг.

- Присаживайся. – Шеф указал на диваны возле журнального столика, а сам двинулся в сторону того самого «мини-бара», который, в общем-то, представлял собой несколько бутылок разномастного алкоголя и пару бокалов за стеклянной дверцей шкафчика.
Я осторожно присел и уперся взглядом в стол. Притащив литровую тару с каким-то элитным виски, бокалы, пепельницу и коробку с сигарами, Василий Николаевич опустился напротив меня, вздохнул, наполнил посуду коричневой жидкостью, вынул сигару, обрезал ее карманной гильотиной и закурил.
Некоторое время он молча гонял дым в легкие и обратно. Его немногословность в этот вечер меня порядком угнетала, так что, в конце концов, я решил, что мне все равно ничего хорошего не светит, и форсировал события – поднял свой бокал с вискарем, жестом приглашая шефа сделать уже, наконец, то же самое. Он не отказался. Мы чокнулись, я отпил грамм двадцать, а вот начальник шумно выдохнул, осушил свое богемское стекло залпом, икнул, покраснел, зажмурился, осторожно выдохнул и тут же сделал глубокую затяжку. Когда он снова открыл глаза, они слезились и выглядели мутноватыми. Мне подумалось, что для шефа это явно был не первый бокал за день, допил свое и налил нам по новой.
Мы снова чокнулись, выпили, я закурил легкую сигарету, а начальник, к счастью, снова заговорил:
- До меня тут слухи дошли, что ты влюблен в кого-то из аккаунтинга…
Я опять нервно сглотнул, но решил, что терять мне уже нечего и честно ответил:
- Из продаж. Новенькая. Алина.
- А она чего?
- Замужем. И мужа любит. Преданная. Верная. Я уже подбивал клинья на корпоративе… И письма слал… И… Да черт с ним.
Мы снова выпили и помолчали.
- Вот и я тоже. – Возобновил разговор шеф.
- Что тоже?
- Влюблен. – Он глубоко затянулся, пустил несколько дымных колечек и устроился в кресле поудобней. – Понимаешь, я уже не молод…
- Василий Николаевич, вы еще хоть куда. – Неумело попытался польстить я.
- Просто Вася, это во-первых. А во-вторых, засунь свой язык себе в жопу и слушай.

Я правильно понял начальника и далее только подливал виски по ходу рассказа, вставляя реплики совсем редко, показывая, что слежу за нитью повествования. Говорил он довольно долго, но повторялся, путался, вставлял много междометий и лишней матерщины – стройности монолога мешали виски, сигары и даже, похоже, душившие шефа слезы. Я старался уловить только суть, пропуская мимо ушей лишние и вовсе не лирические отступления. Картина выстраивалась странная, нетипичная, непонятная.
- Я, повторюсь, не молод. Успешный бизнесмен. Дом за городом, квартира в центре, дом за границей, машины, яхта, все дела. Ну и, конечно, положение обязывает. Внешний вид, поведение, этикет ####ый. Всегда здоров, всегда красив, всегда в образе. Жена, трое детишек. На официальных фото все веселы и смеются, довольны, ****ь, жизнью. А вообще, не поверишь, сплошные склоки. Жена меня ненавидит и живет со мной только из-за детей, старшая дочь недавно залетела, аборт был. Средняя бросила учиться. Младший сын с молоком мамаши впитал ненависть ко мне, даже конфеты из рук не берет. Но это же нельзя никому показывать. И тут, посреди всей этой х#йни, разрываясь между улыбками в камеру и скандалами с домашними, я влюбился…
- Вот, бл#… - выдавил я.
- Не то слово. Как щенок, как ребенок. П#здец, а мне же уже полтинник скоро. Какая любовь? Какие, ****ь, романсы под луной? И так все до х#я как сложно. И самое, бл#дь, смешное, в кого? В кого, бл#дь?
- В кого? – Послушно спросил я.
- В Машу, бл#дь. В уборщицу!

Надо ли говорить, что я снова сглотнул очень нервно? Причем два раза.
Нет, конечно, наша уборщица не представляла собой стереотипную бабку в халате. Маше было лет сорок, простое миловидное, хотя и стареющее лицо. Тонкие запястья и длинные пальцы. Что удивительно, не смотря на профессию, даже ухоженные. Фигуру разглядеть под мешковатой формой было сложно, но, вроде как, лишнего особо не проглядывалось, ноги кривизной не отличались. А когда она нагибалась, чтобы помыть пол, попа отклячивалась у нее вполне даже аппетитно. Но. Но! Шеф! В уборщицу? Кто угодно, даже я, но не он же!

- Я сначала думал, что это какие-то чувственные галлюцинации. От стресса или что-то вроде. Старался не думать о ней. Забыть. Потом решил, что гормоны на старости лет шутят. Решил успокоить. Помнишь, я зимой на неделю в Тайланд летал на переговоры? Так не было никаких переговоров. По бл#дям я там ходил. На#бался на год вперед казалось бы. Так нет. Приехал – опять. Ладно, думаю, блажь, трахну, и отпустит. Потом уволю по-тихому, тыщ десять дам в зубы, и все. Трахнул. Она не артачилась особо. Мыла тут пол, я подошел сзади, штаны ее спустил. Она пару раз сказала: «Нет» - да и все, потом застонала даже довольно. И что? И ни х#я! На следующий день снова захотел. И снова трахнул.

Пытаясь представить себе эротические сцены соития Василия Николаевича с уборщицей Машей, я чуть не поперхнулся виски. Не в смысле, от страха или отвращения, от несоответствия.
- Ну и пошло-поехало. Каждый вечер мы тут. В гостиницу еще пару раз ездили. На шашлыки как-то еще. Цветы я ей дарил, денег давал, ребенка ее в школу хорошую пристроил. Как у людей почти. Но что-то меня мучило все это время. Ну почти все. Когда секс отпускало только, но потом возвращалось. Неправильно все это было. Неправильно. Не так, как надо. Я старый богатый пердун. Она уборщица, подчиненная нижнего звена. Как это все могло закончиться? Как?
- И правда, как? – не удержался я.
- Да вот так. – Шеф достал из-под своего диванчика массивный степплер, заляпанный кровью и еще чем-то мерзким. – Убил. Вот этим. Забил насмерть.
Я судорожно схватил бутылку со стола и сделал несколько глотков:
- Что?!

 

[Qok]

Шеф поднялся, подошел к одежному шкафу и распахнул дверцу. Внутри лежало окровавленное тело Маши. Половина ее головы представляла собой отвратительное месиво. Привстав с диванчика, я увидел лужу крови под дверцами, которую непонятно как не заметил, когда вошел в кабинет.
- Ну и вот. – Продолжил шеф, закрыв дверцу, вернувшись к столику и тоже не слабо глотнув из бутылки. – Час назад, буквально. Я в туалет-то чего зашел. Лицо холодной водой ополоснуть. Горело сильно. А там ты…
Я мысленно проклял себя, свою привычку задерживаться на работе, свою тягу к мастурбации и всю порноиндустрию разом.
- Ты мне поможешь разобраться. Раз уж так все повернулось. – Шеф снова встал, открыл дверь шкафа, достал оттуда большие черные пластиковые пакеты для мусора и протянул мне.
Я поднялся, подошел к нему, стараясь не смотреть на труп, взял пакеты и спросил:
- Что делать?
- Разворачивай, упакуем.
Я расправил несколько пакетов, вставил три штуки один в другой. Шеф тем временем выволок Машу из шкафа. Мы кое-как запихали тело в мешки, еще один пакет накинули сверху. Василий Николаевич выудил откуда-то скотч, мы обмотали получившийся бесформенный куль, придав ему вид… ну… вид трупа завернутого в пакеты для мусора, обмотанного скотчем, и оттащили его к двери.
- Я пойду отпущу охранника и подгоню машину, а ты приберись тут. – Шеф кивнул в сторону размазанной по полу кровищи, переступил через Машу и вышел.
Я закурил, шатаясь сходил в подсобку за необходимым инструментарием, набрал в туалете два ведра воды и стал собирать кровь тряпками. Получалось плохо. Меня трясло от страха и опьянения. Казалось, что кто-нибудь сейчас войдет, и мне п#здец. Время растягивалось, как гондон. Тошнило.
Шеф вернулся без пиджака, окинул взглядом красные разводы на полу и сказал:
- Ладно, потом доделаешь, пошли, бери ее за голову.
Я подошел к мешку и послушно приподнял его с той стороны, где под полиэтиленом угадывались очертания разможженного черепа. Василий Николаевич взял куль с другой стороны и мы двинулись на выход. Нас обоих шатало. Мы задевали мешком стены и стукались сами об углы. Минутный обычно путь до выхода из офиса занял не меньше четверти часа.
Джип начальника был припаркован у крыльца. Мы поставили кулек с трупом вертикально, шеф облокотил его на меня и стал открывать багажник. От мысли, что я стою в обнимку с мертвым телом Маши, меня все-таки стошнило. Я не мог отпустить мешок, а потому блевал себе прямо на футболку. Дождавшись, пока я прекращу этот процесс, Василий Николаевич помог мне сгрузить тело в машину. Хлопнув дверцей багажника, он процедил:
- Садись, поехали.
Я хотел отказаться, но чувствовал, что ничего не выйдет. Ехали молча. Курили. Я боялся каждого столба и каждой встречной машины.
- Мы куда, вообще?
- У меня рядом с домом свалка есть, там ям много, зароем в какую-нибудь.
- Ясно. Выпить есть?
- Пошарь на заднем сидении, там что-то валялось.
Там действительно валялось. Початая поллитровка дорогой водки. Я отпил из горла и протянул шефу. Он не отказался.
Успешно проскочив пост ДПС на кольцевой, мы еще немного гнали вперед по трассе, потом свернули на проселки. Попетляв по дачному поселку, подъехали к комплексу коттеджей, объехали его справа и углубились в лес по просеке. Наконец уткнулись в свалку. Лопаты мы, конечно, не захватили, поэтому, найдя глубокую яму с отбросами и закинув туда труп, стали забрасывать его мусором вручную. Меня снова стошнило. Неясно от чего – от страха, от вони свалки, от алкоголя или от всего разом. Вернувшись к машине, мы допили водку, сели на траву и закурили. Перемазанные с ног до головы мы просто сидели и пускали дым. Каждый о своем.
- Теперь мне придется тебя убить. – Истерически хихикая сказал шеф.
- Хорошо, не уволить. – Так же мудацки пошутил я, и мы оба заржали.
Смешного ничего, конечно, не было, просто прорвало что-то. Докурив, мы сели в джип и поехали обратно. Снова молча. Только по дороге я попросил остановить у какого-то пруда и вошел в воду прямо в одежде. Сил отмывать кровь, грязь и вонь уже не было, просто хотелось свежей влаги. Шеф немного подумал, глядя на меня, и сделал то же самое. Оставалось только вернуться в офис и домыть пол в кабинете начальника. А потом кофеечку, и домой к телевизору с ледяной водкой из холодильника.
Спустя месяц я все еще работал там же. Василия Николаевича старался избегать и все пытался выдумать способ исчезнуть к чертовой матери из конторы, из города, из страны, из жизни... Не выходило… Был вечер. Почти все ушли. Я тоже собирался добить какой-то документ, закрыть крышку ноутбука и свалить. Шеф скрипнул дверью кабинета, как пружиной старой железной кровати. В руках у него были бутыль виски и бокалы. Они присел на край моего стола и разлил спиртное. Молча чокнулись, выпили, закурили: я сигарету, он - снова сигару. Молчание тяготило.
- Как жизнь? – Начал шеф.
- Х#ево что-то.
- Как с Алиной?
- Примерно также. Хотя я и смог развести ее на поцелуй на прошлой неделе, когда бухали в честь чьего-то дня рождения в боулинге. Утром отмазалась – пьяная была, случайность, типа.
- Да. Херня.
Шеф вынул из кармана степплер и со стуком поставил его на стол:
- Я ее попросил задержаться сегодня для важного разговора. Она в моем кабинете ждет сейчас.
Я посмотрел на Василия Николаевича... просто Васю. Потом на степплер. Потом снова на Васю. Потом затушил сигарету прямо в стол, глотнул из горла вискаря, взял в руку удобное орудие канцелярии и вышел из кабинета.
- Я пока в туалет схожу. – Крикнул мне в спину шеф.

susel_times[/URL]