Веселые истории. (Многа букаф, есть ненорматив!)

[Qok]

Крякинский кошмар

Крякин был крут. Очень крут. По-настоящему. Круче Эвереста, если верить некоторым личностям, которые после задушевного разговора с Крякиным готовы были не только штурмовать этот самый Эверест без веревки, кольев и другого альпинистского снаряжения, но и жить там, наверху, - лишь бы никогда больше не иметь таких бесед.
Поэтому, когда Крякин пригнал свой любимый спортивный «Мерседес» на станцию техобслуживания, все, включая начальника, отнеслись к этому с должным уважением, а именно: зашуршали так, как будто от этого зависело все их будущее. И в чем-то это было справедливо.
Как бы то ни было, сегодня шикарный автомобиль стоял чистый, проверенный, смазанный везде, где только можно было смазать, и ждал своего владельца. Да и сам Крякин уже позвонил на станцию, и предупредил, что приедет за своим любимцем к ночи поближе.
Ночью начальник станции поджидал своего важного клиента в полном одиночестве, нервно куря сигареты, одну за другой, и, каждые пять минут, поглядывая на часы, - клиент опаздывал, и опаздывал серьезно, как и все, впрочем, что он делал. На площадке оставались только начальник и охранник у ворот, остальные, по причине окончания рабочего дня, быстро сбежали по домам. Уйти самому - у начальника и мысли не возникало.
Наконец, где-то около часа ночи, раздалось пилимканье клаксона, и у ворот, из притормозившего такси, выпал долгожданный Крякин. Выпал – это еще мягко сказано, ибо на окончившемся банкете, в честь чего-то там, он так основательно приналег на спиртное, что остальные гости разошлись, практически, трезвыми.
С большим трудом, задевая все на своем пути, Крякин добрался до кабинета начальника. Тот вскочил.
- Сидеть! – рявкнул гость. Тот быстренько сел.
- Ключи! – бросил владелец «Мерседеса».
- Уже на месте – в замке зажигания, - подобострастно пролепетал начальник, - Вам помочь?
- Сидеть! Сам справлюсь, - Крякин смерил начальника станции презрительно-мутным взглядом, после чего достал пухлый бумажник, отсчитал несколько купюр, бросил на стол, и, снова приказав: «Сидеть!» - шатаясь, пошел за машиной.
Сквозь тяжелую пелену в глазах он рассмотрел открытую дверцу автомобиля, с трудом протиснулся на место водителя, нашарил рукой ключ, и, виляя, выехал на дорогу…
Каким образом Крякин, пусть даже в пьяном виде и в полумраке, умудрился перепутать свой красавец-«Мерс» с потрепанным десятилетиями «Запорожцем» тестя начальника станции, в дальнейшем не смог понять никто… Но сейчас заслуженный «Запор» выпуска 1967-го года пытался приноровиться к резкой манере вождения крутого водителя.
По мере, как казалось Крякину, «быстрой» езды, он все больше и больше становился недовольным работой станции техобслуживания. Сначала наотрез отказалась включаться четвертая передача, - создавалось ощущение, что ее в машине не было никогда, - по крайней мере, заметно похудевший рычаг никак не мог найти правильное положение.
Потом Крякин, долго шаря по «торпеде», безуспешно пытался найти кнопочку включения магнитолы. Какая кнопочка? – его дорогущей магнитолы самой не было на месте!
- Сперли, гады! – пронеслась мысль, - сперли, и даже место замуровали!
В его мозгу, сквозь водочные пары, начали проявляться картины страшной мести всему персоналу вредительской станции. Сам Иван Грозный обзавидовался бы, если смог бы увидеть их хоть одним глазом.
Когда же Крякин, почувствовав усиливающуюся духоту в салоне, попытался открыть окошко, то получил очередной шок, причем настолько сильный, что туман в глазах частично рассеялся. Все кнопки автоматического открывания исчезли туда же, куда, очевидно, делась и магнитола! Сквозь поредевший туман его багровеющие глаза разглядели на дверце какую-то непонятную ручку. Минут через десять до любителя шикарных машин дошло, что эта ручка и есть то, чем следует открывать окно.
- Завтра же эта сволочь, - представив лицо начальника станции, заявил в темноту Крякин, - будет сутки сидеть сзади между сиденьями, и, по команде, крутить сама эту поганую ручку туда-сюда! – если останется, конечно, чем крутить, - подумав о, внезапно ставшем очень соблазнительным, четвертовании, осадил он себя.
Внезапно Крякин похолодел. Если нет милых его сердцу мелочей, то, что же эти гады с двигателем сделали? Он резко ударил по тормозам. «Запорожец», едва не рассыпавшись, остановился со страшным скрипом.
Вывалившись наружу, Крякин, шатаясь, подошел к капоту, открыл его и остолбенел, - двигателя в машине не было вовсе! Он медленно, как в замедленной съемке, закрыл капот и походкой зомби вернулся в кресло водителя. Минут пятнадцать он не двигался с места, глядя в лобовое стекло тяжелым неподвижным взглядом. Он не думал о том, каким образом машина умудряется ехать без двигателя, - он думал, из какого дерева выстругать колья, на которых завтра будут сидеть все сотрудники проклятой станции, независимо от возраста, пола и партийной принадлежности. Причем колья Крякин хотел выстругать непременно собственными руками… Потом он завел отсутствующий двигатель и медленно поехал к своему дому…
…В это время начальник станции, который через полчаса после ухода клиента обнаружил наличие его автомобиля на площадке, и отсутствие «Запорожца» тестя, сложив два и два, в Крякинском «Мерседесе» мчался туда же. На место машины прибыли почти одновременно, - «Запор» припарковался за три минуты до прибытия красавца-спортсмена.
Водитель «Мерседеса», выруливая к дому, наблюдал, как Крякин выбрался из малолитражки и, как во сне, вошел в подъезд.
Не рискуя тревожить важного и страшного клиента, начальник станции техобслуживания тихонько отогнал «Запорожец» и поставил на его место «Мерседес».
Рано утром Крякин вышел из дома и бегом бросился к своему любимцу. Все было на месте! – даже двигатель!
Сидя в водительском кресле, Крякин долго нежно гладил руль, «торпеду», всевозможные кнопочки и клялся про себя, что больше никогда, никогда не сядет за руль в таком скотском состоянии...
Измученный "Запорожец" тоже, совершенно искренне, на это рассчитывал...

(С) 7_korov

 

[Qok]

Основной закон преферанса

Не люблю я эти #бучие диваны. Не люблю и точка. Не то чтоб у меня там какая-нибудь серьёзная фобия. Или синдром. Нет. Просто одна история, раз и навсегда предопределила моё к ним отношение. Грустная, в общем-то, история. История о том, что основной закон преферанса «Не берётся – не бери», придумали не лохи от зависти, а умудрённые опытом люди.
Встречался я тогда с Лариской, симпатичной кареглазой блондинкой, лет двадцати. Мозги она мне парила с месяц. Я как последний придурок терпел её выходки, балдел как пятиклассник от любой возможности пробраться поближе к её шикарным сиськам и мучился перестоем, сдрачивая в туалете, когда припирало в край. Не знаю, что удерживало меня. То ли тупое желание всё ж забраться к ней в трусы, то ли осознание того, что наконец-то я встретил подругу, которую хочу по настоящему. А может быть и то и другое. Не знаю. Но, где-то как раз через месяц, моё терпение лопнуло окончательно, и я решил, что хватит этого мазохизма, когда тупое упрямство изгаляется над физиологией.
В тот вечер, я проводил Ларку до её подъезда, и видя как она готовится к отражению моих атак, поставил вопрос ребром. Или-или. Почему-то я был уверен, что получу от ворот поворот, и именно поэтому никак не подготовился. Просто объявил ей: «За-дол-ба-ло», и предложил расстаться как в море корабли. К моему крайнему удивлению, Лариска повелась, но предупредив, мол либо прямо сейчас, либо никогда. Месяц воздержания и полюций сделал своё дело, и я принял её условия.
Меня по началу, не очень напрягло, то что когда мы поднялись на третий этаж, Лариска доставая из сумочки ключи, прислушалась. Я, было хотел что-то сказать, но она шикнула на меня, прижав палец к губам. Напрягать начало, когда она плавно вставила ключ в скважину. Повернула, и приоткрыв дверь, прислушалась ещё раз. А уж когда еле слышно прошептала: «Пошли, только тихо, не шуми…» Я понял, что совершаю самую большую глупость в своей жизни, но сделать уже ничего не мог и шагнул в дверной проём. Наверно вот так, зажмурившись, бросаются под поезд или прыгают с моста самоубийцы.
Пройдя по узкому коридорчику, мы шмыгнули в маленькую комнату, в которой едва помешались стул, письменный стол и разложенный диван-кровать. Быстрым движением Ларка повернула на двери хлипкую защёлку, вытащила из тумбы одеяло, подушку и простынь, застелила диван, и выпрямившись повернулась ко мне.
- Ложимся? – Я кожей чувствовал как её потрясывает мелкая дрожь. Сам я чувствовал тоже нечто подобное и нервичал дальше некуда. Я кивнул и потянулся к Лариске, обнимая и прижимая её к себе. Припал губами к шее, подныривая ладонями под джемпер.
- Подожди, - остановила она меня – я сама.
Ветровку, футболку и джинсы, я сорвал с себя практически в считанные секунды. Чутка, замялся с носками и кроссовками. Оставшись в одних трусах, повернулся к Ларке. Она стояла в трусиках и лифчике, как бы сомневаясь, снимать их самой или доверить это дело мне. Я не дал ей разрешить эту дилемму, а просто подхватил на руки и опустил на диван, пристраиваясь рядом. Диван предательски заскрипел. В тишине его скрип прозвучал как раскат грома. Мы замерли, вслушиваясь в тишину квартиры.
- Ларис, а кто дома-то? – Запоздало поинтересовался я.
- Все.
- Кто все?!
- Ну, все. Папа, мама и бабушка…
Я бы наверно заматерился во весь голос, если бы смог вымолвить хоть слово. П#здец… Нет, ну правильно говорят: «Х#й встал мозги не работают…» Я мгновенно забыл зачем я здесь нахожусь, в башке роем вилась туча планов как отсюда съ#бнуть, быстро и по-тихому, один кстати глупее другого. «Штирлиц, мать его… #барь терроист… Урка с мыльного завода…» - Материл я себя.
Лариска повернулась ко мне и начала прижиматься, обнимая меня за шею и целуя в губы. Диван заскрипел ещё сильнее. Я замер вслушиваясь в темноту. Сжал руками её ладони и попытался отстраниться.
- Ты чего, Змей? – спросила она, как ни в чём не бывало.
Диван заскрипел как подорванный. И вдруг в глубине квартиры раздались шаги… Тяжёлая шаркающая походка. Явно мужская. Размера этак сорок пятого – сорок шестого. Шаги прошлёпали по коридору. Щёлкнул выключатель, и под дверью появилась яркая полоска света. Журчание, потом шум смываемой воды в унитазе. Щелчок выключателя. И снова шлёпанье. Я матюкал себя на чём только свет стоит. И он как почувствовал это. Шаги остановились напротив двери. Кто-то надавил на неё, так что заскрипела защёлка.
Я не знаю, как бы поступил любой из вас в этой ситуации, а я в одно движение соскользнул с дивана и попытался юркнуть под него. Диван был низким. Неимоверным усилием я всё ж попытался втиснуться. Почти получилось. Правда, я врезался в какую-то хреновину башкой и застрял. Застрял под этим ебучим диваном ровно на половину. То есть туловище было под ним, а жопа и ноги торчали снаружи. Я сучил ногами, грёб руками как пловец, пытаясь втиснуться целиком. Кое-как получалось. Но хреново. Медленно, обдирая лопатки о какие-то деревяшки, и не обращая внимания на нечеловеческую боль, я упрямо вползал под диван как Александр Матросов на амбразуру.
- Ларис ты спишь? – раздался за дверью голос отца.
Ларка молчала.
- Ларис у тебя там всё в порядке, - не унимался он.
- Да пап, всё нормально, сплю – попыталась изобразить голос спросонья, Ларка.
Отец не уходил, а я последним отчаянным движением втиснулся под диван целиком. Вернее не я втиснулся под него, а диван повис на мне, вместе с лежащей на нём Лариской. Оказавшись под ним целиком, я почувствовал себя немного увереннее. Думая, мол, даже если папаша и войдёт в комнату, то из-под дивана он меня хрен выковыряет. Буду отбиваться до последней капли крови и последнего дыхания.
Но этот мудак, потоптался ещё секунд десять возле двери и пошлёпал куда-то вглубь квартиры. Там послышались какие-то голоса, бормотание, скрипение и секунд через сорок всё стихло.
- Змей, ты где? – Прошептала Ларка.
- Здесь. Под диваном.
- А зачем, ты туда залез?
- Ага, а если бы твой пахан зарулил в комнату?
- Да не зарулил бы, а если бы и зашёл, чё ты, под диван-то полез, если твоя одежда на спинке стула?!
- Хм… - Об этом я как-то не подумал.
- Ну всё вылезай, он уже ушёл.
Я попытался и не смог. Во-первых, диван прочно и плотно висел на моей спине и заднице, а во-вторых каждое движение отдавалось дикой болью в ободранных лопатках и ягодицах. Под диваном было холодно. И меня начал бить озноб. Лариска встала и попыталась его приподнять, чтоб я смог выбраться. Но не смогла. Диван начал скрипеть и трещать. И мы решили оставить всё как есть. Потому, что второго посещения её предка я бы точно не пережил.
- Змей, по утру мать с отцом уйдут на работу, в полвосьмого, а бабка на базар, вот тогда и вылезешь спокойно – Проговорила Лариска, хихикая и явно издеваясь.
- Бл#, до утра я тут дуба врежу …
- А вот не хрен было туда залазить!
Очень хотелось сказать ей, всё, что я думаю, и о ней, и о её предках и о ихнем #бучем диване, но я промолчал, мечтая, чтоб быстрее наступило утро. Она сунула мне плюшевого медвежонка, и я кое-как пристроил на него голову. Потом подала плед, я как позволила ситуация, обложился им с боков. Но озноб не проходил. Я лежал зажатый под диваном, подрагивая телом и выстукивая зубами дробь, мечтая, когда наконец-то вырвусь из этой каторги.
Ночь тянулась бесконечно. Под утро, я так задолбался, что и сам не заметил, как задремал. Разбудила Лариска.
- Змей, не храпи!
- Чего?
- Не храпи, говорю, слышишь, предки уже встали и на работу собираются.
Рассказывать, как я пережил эти последние полчаса, нет никакого желания. Скажу лишь, что когда все разошлись по базарам и работам, Ларка напряглась и смогла приподнять диван настолько, что я смог выбраться. Ободранный, продрогший с отпечатком от медвежьего глаза-пуговицы на щеке. Но радостный и счастливый, наверно такой счастливый каким я никогда не был не до этого случая, и никогда после него.
Когда я кинулся судорожно одеваться, кривясь и матюкаясь от боли. Лариска вдруг прижалась ко мне и прошептала: «Змей, давай полежим, бабка точно часа полтора будет по базару ходить, так что время у нас ещё есть».
Не знаю, что бы вы ей на это ответили, но от всего пережитого я выдал монолог, о котором мечтал всю ночь.
- Ну не хочешь, как хочешь, - равнодушно сказала она – моё дело предложить, а то получается, сама в гости пригласила и продинамила…
Короче, не люблю я с той поры эти долбаные диваны. Органически не люблю. Как увижу где это чудо мебелестроения, так начинает ныть спина, зубы выстукивать дробь от внезапно охватывающего тело озноба. Вот такая вот, псевдо-дивано-фобия. И история о том, что основной закон преферанса «Не берётся – не бери», придумали не лохи от зависти, а умудрённые опытом люди.

©Zмей Zелёный

 

[Qok]

Шоковая терапия

Как известно, «каждому-каждому в лучшее верицца, катицца катицца голубой вагон».
На голубом вагоне я прокатилась десять лет назад, имея в попутчиках свою сестру, мужа, и маму. Мы целый месяц в нём катались, и нам всем верилось в лучшее. За это время мы все вполне могли бы четыре раза доехать до Владивостока. Но не доехали.
***
В нашей уютной трёхкомнатной квартире, где на шестидесяти метрах не совсем дружно проживали я, мой муж, мама, папа, и младшая сестра, зазвонил телефон. Звонил он как-то по-особенному паскудно и с переливами, как всегда бывает, когда кто-то тебе звонит из #беней, но меня это не насторожило. Я подняла трубку:
- Аллоу! – Завопил мне в ухо какой-то мужик с акцентом, навевающим воспоминания о таборе родственников из Белоруссии. – Хто это? Лидочка? Машенька? Танечка?
- А вам, собственно, кто нужен? – Я ж умная девочка. Я ж понимаю, что это может быть родственник из Белоруссии, и мне очень не улыбаецца перспектива переезжать из своей собственной комнату на кухню, и жить там месяц, пока в моей комнате сушат на подоконнике дырявые носки какие-то упыри.
- Мне нужен Слава. – Ответил дядька, а я нахмурилась. Если тебе нужен Слава – так прямо и скажи. Какая тебе в жопу разница, кто взял трубку?
Но то, что незнакомому дядьке нужен мой папа, немного меня утешило. Родственники из Белоруссии – это по маминой линии. Папа у меня сиротка. У папы никого нету, кроме сестры-близнеца. Значит, на кухню меня не выпихнут. Но осторожность всё равно не помешает.
- А кто его спрашивает?
- Это Володя с Урала. – Удивил меня дядька. Чо мой папа на Урале забыл? А дядька разошёлся: - Это Машенька или Лидочка? Я ж вас лет десять не видел.
- Лидочка это, - говорю, - только я и десять лет назад никаких Володей не видала. А на память я не жалуюсь.
- Ну как же? – Дядька, по-моему, расстроился. – Я ж тебе ещё платье подарил на день рождения. Голубое, в кружевах.
- Серое, и в дырах. И не на день рождения, а на первое мая. И это было не платье, а халат. И не подарили, а сп#здили с бельевой верёвки у соседки. – Я сразу вспомнила дядю Володю с Урала. Какого-то троюродного папиного племянника. Х#й его забудешь. – А ещё я помню, как вы напоследок скрысили у моего папы фотоаппарат и дублёнку, а у моей мамы – новую лаковую сумку. И они вас не простили.
Это было правдой. После дядиволодиного отбытия восвояси, мои мама с папой ещё месяц подъ#бывали друг друга. Папа говорил маме:
- Тань, не пора ли тебе сходить в театр с новой сумкой?
А мама отвечала:
- Только после того как ты напялишь дублёнку и сфотографируешься.
Видимо, дядя Володя сразу понял по моему изменившемуся тону, что сейчас его пошлют нах#й, и больше никогда не возьмут трубку, и зачастил:
- Лидочка, у меня мало времени, так что я быстренько. В общем, я щас живу в Питере, я сказочно богат, я п#здец какой олигарх, и вот я вспомнил про вас. Мою семью. – Я фыркнула. – И хочу сделать вам подарки. Вот ты что хочешь, а?
- Ничего. – Отвечаю. – У меня всё есть.
- Зачем ты меня обманываешь? – Дядя Володя хихикнул. – Нет у тебя них#я. У тебя ж папа алкоголик.
- Зато он халаты у старушек не п#здит. – Мне стало обидно за папу. – И если сравнить тебя и моего папу – то мой папа, по крайней мере, в штаны не ссытся, когда пьяный. А щас он вообще уже пятый год как не пьёт.
- Да ладно? – Не поверил дядя Володя. – И чо, разбогател?
- Не, - говорю, - в Питер он не переехал, олигархом не стал, но в штаны по-прежнему не ссыт. И то хорошо.
- А откуда у тебя «всё есть»? – Не унимался родственник.
- Да за#бал ты! – Я уже не выдержала. – Замуж я вышла. – Муж меня златом-серебром осыпает.
- А шуба у тебя есть?
- Даже две.
- Третью хочешь?
- Хочу, - говорю. Вот сука прилипчивая. Как банный лист. – Очень хочу. Привези мне шубу, я буду рада.
И бросила трубку. И папе даже говорить не стала, что нам звонил олигарх из Питера. Папа у меня мужик серьёзный, ему обидно будет, если он узнает, что имеет в родственниках шизофреника.
Тут бы и сказке конец, но х#й. На следующий день, когда я вернулась с работы домой, ко мне с порога кинулась четырнадцатилетняя сестра, вся покрытая нервными красными пятнами, и зашептала возбуждённо:
- Лидка, щас нам звонил дядя Володя с Урала, он мне компьютер пообещал подарить!
- А шубу не обещал? – Спрашиваю серьёзно.
- Не, я шубу не просила. Он сказал, можно всё что хочешь просить! Как думаешь, привезёт?
- Ага. И шубу, и компьютер, и автомобиль с магнитофоном.
Машка насупилась.
- А я ему верю. Он наш родственник.
- В том-то и проблема. – Я расстегнула сапоги. – Ты в какой семье живёшь? Ты хоть раз в жизни видела в нашем доме родственника, которому можно верить? Мамина родня из Могилёва в последний свой приезд сп#здила у нас смеситель из ванной, а папина сестра из Электростали потеряла тебя на кладбище, и ты на#бнулась в могилу. Забыла?
- Я сама потерялась… - Попробовала заступиться за свою тётю Машка.
- Конечно. – Я сняла второй сапог. – Только она тебя и не искала. А нашёл тебя какой-то некрофил, который пришёл на кладбище, чтоб по#баться со свежим трупом, обнаружил в могиле тебя, пересрал, и вызвал милицию. Может, напомнить чо у нас спёр олигарх дядя Володя?
- Я хочу компьютер.. – Заныла Машка. – Дядя Володя не из Белоруссии, и я ему верю! В конце концов, ну ведь может быть в нашей семье хоть один нормальный олигарх?!
- Нет. – Я лишила сестру надежды. – В нашей семье все уроды. Включая тебя и меня. Прекрати разговаривать по телефону с дядей Володей, а то маме нажалуюсь.
Машка хихикнула:
- Не нажалуешься. Мама тоже уже разговаривала с дядей Володей, и попросила у него стиральную машину.
Я уставилась в потолок.
- Господи, с кем я живу… Больше ничего не попросили?
- Вовка твой колонки большие попросил. – Вдруг неожиданно сказала Машка, а я икнула.
- Какие колонки?! Ладно, вы с мамой… Мама от природы такая, у неё родня в Могилёве, ладно ты – ты маленькая, и у тебя тоже родственники в Могилёве. Но Вовка-то не из нашей породы! Он-то не дебил!
- У него в Виннице родня. – Напомнила Машка. – И Вовин папа, когда у него кот помер, кота в церковь таскал отпевать, на даче его похоронил, и памятник из мрамора поставил. Двухметровый. А потом с кадилом неделю по соседям ходил, и церковные песни пел.
Возразить было нечего. То что Вовкин папа наглухо #банутый – это все знают. Он, когда кот помер, все зеркала в доме завесил, сорок дней со свечкой по дому ходил, выл как Кентрвильское привидение, и рисовал маслом портрет покойного. Причём, с натуры. Дохлый кот лежал у него в коробке на столе две недели, пока соседи не вызвали санэпидемстанцию. Вонь на четырнадцать этажей стояла.
Круг замкнулся. Стало понятно, что противостоять вирусу «дядя Юра» придёцца именно мне. Папу я жалела.
Через три дня я поняла, что с вирусом мне так легко не справиться. Телефон паскудно тренькал по шесть раз в день, и к нему наперегонки кидались мама, Машка, и, прости Господи, мой муж.
- Колонки! Сабвуфер! – Доносилось из комнаты. – Тостер! Микроволновка! Видеомагнитофон! Шубу Лидке!
Я вздрагивала, и зажимала уши руками. Потом, правда, интересовалась: а нахуя нам ещё один тостер, ещё одна микроволновка, и видеомагнитофон, которых и так два?
Мне ответили, что всё пригодиться. Пусть будет. А видеомагнитофон можно тёте Тане из Могилёва подарить. Как раз она скоро к нам в гости приедет.
Хотелось умереть.
Через неделю я уже сама стала верить, что дядя Володя – олигарх. Он звонил каждый день, каждый час, и ещё по два часа песдел с моей мамой по телефону. Это ж скока денег надо иметь, чтоб по межгороду часами п#сдеть?

 

[Qok]

Через две недели я стала ждать шубу.
Через три сама первой рванула к телефону, услышав междугородний звонок.
- Лида? – Удивился дядя Володя. – А где Маша?
- В школе, - говорю, - учится она. А скажите-ка мне, дядя Володя, чем вы вообще занимаетесь? Насколько я помню, вы были пьяницей, вором и энурезником.
- Да я и щас вор. – Похвалился папин родственник. – Тока щас я ворую по-крупному.
В это я могла поверить. У меня папа за это уже отсидел.
- И про шубу правда? – Я всё ещё немножко не верила.
- Конечно. Вот она, шуба твоя. Лежит у меня перед глазами, искрицца на солнце. Я решил на свой вкус взять. Норку любишь?
- У меня лиса есть. А норки нет. Люблю, конечно.
- Замечательно! – Обрадовался дядя Володя. – А ты уже подумала, как ты будешь меня благодарить за подарки?
Я поперхнулась.
- Чо делать?!
- Благодарить. Благодарить меня. – Дядя Володя понизил голос. – Ты же потрогаешь мою писю?
В голове у меня сразу всё стало на свои места, я моментально исцелилась, и даже обрадовалась.
- Конечно потрогаю. И потрогаю, и подёргаю, и понюхаю. Ты когда уже приедешь-то, а?
- Подожди… - судя по возне в трубке, дядя Володя намылился подрочить. – Ты на этом месте поподробнее: как ты её будешь дёргать?
- Молча. – Обломала я дроч-сеанс дядя Володи. – Но, бл#ть, с чувством. Когда приедешь, отвечай?
- Завтра! – Выпалил извращенец, и заскулил: - А может, ты писю ещё и поцелуешь?
- Непременно. Тока шубу не забудь. Засосу твою писю как Брежнев. Завтра жду.
И бросила трубку.
Одни сомнения у меня развеялись – дядя Володя действительно был неотдупляемый мудак, но появились и другие: у моего папы не может быть таких племянников, хоть ты обосрись. Пьющие – это да. Нарушители законов – запросто. Но не имбецилы же.
Помучавшись с полчаса, я пошла на доклад к папе.
Папа был суров лицом, бородат, и смотрел по телевизору «Кровавый ринг». Я присела рядом, и начала издалека:
- Пап, а ты своё генеалогическое древо знаешь?
- Конечно. – Папа не отрывал взгляда от Ван Дамма. – У нас в семье все алкоголики.
- А много их вообще? Алкоголиков этих?
- Уже нет. Остался я, и моя сестричка. – Папа крякнул, потому что на экране отрицательный герой с узкими глазами и неприличным именем Тампон, #бнул Ван Дамму ногой.
- А помнишь дядю Володю с Урала? – Я стала подводить папу ближе к интересующей меня теме.
- Он мне не родственник. – Папа торжествующе улыбнулся. Ван Дамм #бнул ногой Тампона. – Мы с Галькой сироты, нам опекуны полагались. Эти опекуны менялись как в калейдоскопе. Сиротам ведь квартиры отдельные давали. Поэтому опекунов у нас было хоть жопой ешь. Одни как раз потом на Урал уехали, а Володя – их сын. Я его сам один раз и видел, лет десять назад. А ты с какой целью интересуешься?
Я собралась с духом, и рассказала папе про нездоровую атмосферу жажды халявы, которая вот уже почти месяц как царит в нашем доме, и даже упомянула о дроч-наклонностях уральского пельменя.
Папа молчал. И это пугало.
Папа интенсивно шевелил бородой, и не смотрел на Тампона.
Потом папа встал, и вышел в прихожую. Там он порылся в комоде, достал из него потрёпанную записную книжку (никогда не подозревала, что у папы есть телефонная книжка, ибо ни он, ни ему никто никогда не звонил), и направился к телефону.
- Тётя Маша? – Минут через пять спросил в трубку папа. – Это Славик. Да, именно. Как здоровье ваше, как дядя Витя? Как Володя? Что? Даже так? Ай-яй-яй… И давно? Ой-ой-ой… И с чего? Ой, ###-###-бля… Сочувствую. Ну, не хворайте там.
Я во все глаза смотрела на папу.
- Ты была так близка к разгадке, доча. – После минутного молчания сказал папа, и прижал меня к себе. – Володя уже пять лет как в дурдоме живёт. Говорят, совсем плохой был. По ночам звонил Бриджит Бардо и Валерию Носику, и приглашал их на ужин, на черепаховый суп. Черепаху, кстати, он действительно сварил. Пришлось с ним расстаться. Так что теперь надо позвонить в это прекрасное учреждение, и сказать, что их пациент дорвался до телефона, и теперь их ждёт километровый счёт за междугородние переговоры.
- А если он ещё будет звонить?
- Не будет. – Уверенно сказал папа, и пошевелил бородой. Теперь к телефону буду подходить я. А ты сегодня зайди в нашу шестую палату, и оповести больных, что ништяков не будет. Можешь даже рассказать им про дурдом. Это называется шоковая терапия. Они выздоровеют.
В шестой палате меня приняли недружелюбно, а мама сказала, что я всё вру. Вовка тоже открыл рот, но я ему напомнила про мёртвого кота, плохую наследственность, и врождённый порок мозга, как оказалось, поэтому он не стал со мной спорить. Машка так вообще разрыдалась, и заявила, что всё равно завтра будет ждать дядю Володю. Он обещал приехать на чёрном джипе, и привезти компьютер. И она ему верит, потому что он не из Могилёва, и не мамин родственник. И даже не папин, что ещё лучше. Значит, ничего не с####ит.
На следующий день Машка с утра заняла во дворе выжидающую позицию в засаде у бойлерки, и часам к пяти вечера ей пришлось менять место засады, ибо за бойлеркой собралось человек пятнадцать Машкиных подружек, тоже с нетерпением ждущих дядю Володю. Иногда в засаду заглядывала я, и издевалась:
- Машка, я только что дядю Володю на джипе видела. Он в соседний двор зарулил.
- Правда? – Велась Машка. – А ты точно знаешь, что это он?
- А то. Чёрный джип, из багажника торчат колонки и комп, из-под капота – шуба норковая, а к крыше стиральная машина верёвкой привязана. Стопудово это он.
И Машка вместе с подругами убегали в указанном мною направлении. Я всё-таки верила в шоковую терапию.
Когда, десять лет спустя, у Машки появился свой чёрный джип, и она приехала ко мне в гости хвалиться приобретением – первое, что она увидела, выйдя из машины – это меня, стоящую на балконе четвёртого этажа, и орущую во всю глотку:
- Ура! Дядя Володя на джипе приехал!
Машка показала мне фак, и крикнула в ответ:
- Спускайся! Надевай шубу и бери стиральную машину. Щас в Питер поедем!
Я не зря верила в шоковую терапию. Она помогает.

 

[Qok]

Старики-разбойники

К вечеру в городском отделении Пенсионного фонда не осталось ни одного рядового сотрудника. В кабинете заведующего Тараса Петровича, наконец, началась настоящая работа. Заведующий и его главбух Ариадна Робертовна лихорадочно соображали, как лучше прокрутить придержанные пенсионные деньги. Несмотря на осенние заморозки, окно было растворено настежь, ибо Тарас Петрович курил коллекционную пенковую трубку. По кабинету плыл сладкий аромат кэпстена…
В окне и объявилась напасть. Оглянувшись на стук в раму, коллеги оторопели: в проёме висела длинная, тощая фигура, одетая во всё чёрное. Лицо пришельца было скрыто полумаской так, что виднелся лишь мясистый нос, бесцветные впалые губы и костистый подбородок, заросший белёсой щетиной. В правой руке он держал обмотанную синей изолентой палку, в народе именуемую «бадиком». Пока заведующий и главбух приходили в себя, фигура ступила на подоконник, завела руку за спину и, чем-то там щёлкнув, тяжело спрыгнула на пол.
Эффектное появление было несколько подпорчено тем, что пришелец неожиданно согнулся и, закряхтев, схватился за поясницу. Это позволило обитателям кабинета несколько оправиться.
- Вы по какому вопросу? – недружелюбно осведомился заведующий. Фигура выпрямилась и неожиданно громко провозгласила:
- Я – Пенсмэн!
Несмотря на дребезжащий фальцет, заявление прозвучало как-то неприятно и даже пугающе. Не дав аудитории опомниться, пришелец продолжил:
- Сейчас вы, злодеи, перечислите деньги почтовикам. – И, немного подумав, добавил: - Суки, кровососы, вредители!
- Но-но! – возмутился заведующий, - Полегче, ты!
- Полегче? – холодно проскрипел пришелец. – Хрен с тобой, для начала полегче…
Бадик присвистнул в воздухе и встретился с затылком Тараса Петровича. Заведующий ткнулся носом в стол, оставив на банковской выписке оригинальную печать из соплей и сукровицы.
- Н-ну… - зловеще сказал Пенсмэн, пронзая взглядом главбуха…
Ариадна Робертовна слыла женщиной деловой и конкретной. Говорили, что как-то раз в городском парке, подвергнувшись нападению сексуального маньяка, она брезгливо поморщилась, мельком взглянула на часы и заявила последнему: «Давайте побыстрее, у меня десять минут. Как ложиться?» - и протянула насильнику пачку презервативов. Маньяк был настолько поражён, что смог лишь выдавить: «Извините… если некогда… давайте как-нибудь в следующий раз», после чего ретировался в лесополосу. Кстати, эта история по городу разошлась от следователя, к которому бедняга, потерявший душевное равновесие, явился с повинной.
В общем, Ариадне Робертовне ничего не нужно было говорить дважды.
Главбух покосилась на обеспамятевшего Тараса Петровича и сняла телефонную трубку:
- Бухгалтерия? Перечислите всё со счёта в почтовое отделение. Немедленно! Под мою ответственность. Всё.
Вскоре Ариадна Робертовна развернула компьютерный монитор в сторону Пенсмэна. «Банк-клиент» докладывал, что деньги перечислены. Пришелец довольно осклабился и снова полез на подоконник. Встав во весь рост в оконном проёме, он вопросительно оглянулся на главбуха.
- Нет! – твёрдо заявила Ариадна Робертовна. – Больше никогда! Ни на день! Клянусь!
- Ну, то-то, - буркнул Пенсмэн. Откуда-то сверху к нему опустился трос с монтажным карабином. Пришелец защёлкнул его на поясе и, задрав голову, крикнул:
- Семёныч, вира помалу!
Чёрная фигура медленно уползла вверх и растворилась в сумерках…
Тщательно спланированная операция развивалась как по нотам. Пока Пенсмэн разбирался с пенсионными деятелями, в муниципальной аптеке буйствовал Аптечный ковбой. Одетый в джинсы марки «Рабочая одежда» и вышитую украинскую рубаху, он небрежно упирал в костлявое бедро приклад двуствольного обреза. Две аптекарши под прицелом усердно таскали на витрины припрятанные льготные лекарства. Третья склонилась над заведующим Моисеем Ароновичем, выковыривая из мягких тканей шефа утиную дробь. Моисей Аронович страдал не только физически, но и нравственно: прямо с порога ковбой обозвал его «пархатым ибупрофеном»…
В своём уютном кабинете заведующий НИИ промышленности средней тяжести Модест Владленович, бледнея, строчил приказ о повышении зарплаты сотрудникам. Золотой «паркер» норовил выскользнуть из дрожащих пальцев, вилял по бумаге и делал кляксы. Метром выше от заведующего висел Человек-наук. На стене он держался с помощью присосок от мыльниц, нашитых на перчатки и подошвы. Человек-наук отвратно хихикал и всё время раскачивался, артрозно поскрипывая суставами. Почему-то этот скрип бросал Модеста Владленовича в холодный пот и заставлял писать ещё быстрее.
…Ровно к десяти вечера акция была завершена. В крохотной комнатке городского Совета ветеранов царило безудержное веселье. В углу небрежной кучей громоздились странные предметы одежды, маски, присоски, альпинистское снаряжение и короткий дробовик.
- Ну, товарищи, - сказал Пенсмэн, он же председатель Совета ветеранов Григорий Иванович, поднимая пластиковый стаканчик с «наркомовскими», - за социальную справедливость!

 

[Qok]

Гусары денег не берут

Надо было одного человека из бара домой отвезти. Подъехал ко входу, жду. Выходит девушка, садится ко мне в машину. Но поскольку я ждал вовсе не её, то сначала подумал, что она с тем человеком, которого я жду. А она невозмутимо посмотрела на меня и сказала: "Ну чего стоим? Поехали!". Я быстро сообразил, что прилично выпившая девушка просто перепутала меня с таксистом. Настроение было хорошее и я решил сразу не обламывать её, а немного поприкалываться.
- Куда едем?
- Улица Ленина, дом 45.
- Поесть дома что-нибудь есть?
- Что?
- Еда есть какая-нибудь?
- Есть. А почему вас это интересует?
- Проголодался, есть хочу.
- Что?
- Голодный я очень
- А мне то что? Я вас кормить не собираюсь.
- Ну тогда я никуда не поеду.
- Это ещё почему?!
- Моя религия запрещает мне брать с людей деньги, я работаю за еду.
- Какая ещё религия?! Ни разу не видела такого наглого таксиста! Я буду жаловаться!
- Кому?
- Вашему начальству
- Да пожалуйста. Можете прямо щас позвонить. Телефон дать?
- А вот и позвоню! Давайте телефон!
Диктую свой номер. Девушка начинает нервно тыкать в телефон, а я, еле сдерживая смех, отключаю на своей мобиле звук, чтобы не спалиться раньше времени.
- Никто не берёт трубку!
- А вы подождите подольше
- Это вы ждите, а я ждать не буду!
Девушка выпрыгивает из машины, громко хлопая дверью. Я решаю, что если прикалываться, то уж по-полной, захожу в "Неотвеченные" и набираю её номер.
- Алё. Машинку вызывали?
- Да
- Выходите. Машинка подъехала.
- Я уже вышла, но ваш водитель хам! Пришлите нормального водителя!
- Вам прислали отличного водителя, просто дайте ему что-нибудь поесть.
- Что?
- Накормите его ужином, ну или мороженку хотябы купите.
- Что за чушь вы говорите?
- Это не чушь! Этот человек не берёт денег, он работает за еду.
- Я не собираюсь его кормить!
- Ну в крайнем случае можете ему машину заправить. Объясните ему, что бензин - это еда для его машины.
- Да вы похоже все там за еду работаете!
- А как вы догадались?
- Никак! Я буду жаловаться!
Девушка бросает трубку. Но на этом история не заканчивается. Через пару минут она перезванивает.
- Алё. Такси?
- Да
- С кем я говорю? Мне нужен кто-нибудь из начальства.
- Вы говорите с директором, я вас слушаю.
- Ваши сотрудники ужасные хамы, я намерена подать на вас в суд!
- Да вы что?! Расскажите подробнее, что случилось?
- Ничего не буду рассказывать. Встретимся в суде. Как называется ваше такси?
- "Гусары"
- Не поняла.
- Наше такси называется "Гусары". Помните наверое такую фразу из старого анекдота: "Гусары денег не берут"? Вот и мы денег не берём, работаем за еду.
- Всё! Моему терпению пришёл предел! Я точно подам в суд!
- Подавайте, но учтите, что если суд выиграем мы, то в качестве компенсации не потребуем денег. Вам придётся целый год по пятницам бесплатно кормить и поить весь наш дружный мужской коллектив в самых дорогих ресторанах города.
Когда я рассказал эту историю человеку, которого ждал, то он долго смеялся. А потом распросил как выглядела девушка, попросил её номер и начал ей звонить.
- Алё. Девшка, машинку заказывали? ... Как не у нас? А у кого же? ... А машина какая? ... Вы наверное что-то путаете, это наша машинка. Ждите, щас приедет ... Ах вы уже едете? Ну тогда приятной поездочки ... Это вам спасибо, за то что пользуетесь услугами нашего такси. Только не забудьте покормить водителя! ... Леночка, не надо так кричать.

 

[Инженер]

извените если бойан.

[mod]Извиняем! Но! Внимательно почитайте раздел "Юмор". Там есть тема для баянов, это раз! А баяны, которые тут выкладывают уже в N-ный раз, удаляются.[/mod]

 

[Cursed]

Да ну некторые фразы из рассказов невозможно читать, фильтр все блокирует

 

[Qok]

Да ну некторые фразы из рассказов невозможно читать, фильтр все блокирует

Есть такое дело. В некоторых местах, где предварительно не редактировался текст, фильтр все позачеркивал. :dntknw:

 

[Qok]

Мамины советы

В садике.
- Павлик на тебя обзывается? Не обращай внимания. Будет сильно приставать, скажи мне, я с ним поговорю.
В тот день она забирала меня с прогулки. Уже подходя к площадке, она видит, что противный Павлик кидается в меня песком.
- Лелечка! – кричит она мне издалека. – Что же ты стоишь? Тоже кинь в него чем-нибудь!
Рядом со мной стоит маленький стульчик, который воспитательница вынесла для какой-то игры. Я хватаю стульчик и со всей силы кидаю его в обидчика. Павлик лежит поверженный, из носа хлещет кровь.
Мама, не доходя до площадки, разворачивается и быстрым шагом покидает детский сад. Забирать меня пришел старший брат. Мама подумала, что ребенку воспитатель ничего не скажет.

В школе.
Моя классная руководительница преподавала химию и биологию. Это была женщина старой, коммунистической закалки, считающая, что ученики старших классов должны изучать вопросы отношений полов на примерах пестика и тычинки.
Потому изучение мужских и женских половых органов мы должны изучать самостоятельно. Те, кто будет изучать тихо, получит хорошую оценку.
В силу своей природной любознательности я задала несколько вопросов, но мало того, что не получила ответы, я схлопотала пару в дневник.
Разговор мамы по телефону с Ириной Леонидовной:
- Да вы что? Так и спросила? Конечно, я понимаю, что этот вопрос еще не должен ее интересовать… Но согласитесь, что вопрос интересный? Вы так не считаете? А зря… Я до сих пор задаюсь этим ответом… Да-да, до свидания. Лелечка, - она кладет трубку. – С какого перепугу тебя интересуют такие вещи?
Я молчу, пытаясь покраснеть.
- Странная она у вас, - продолжает она. – На следующем уроке спроси у нее прямо: почему х#и бывают разных размеров.
На собрания она с тех пор не ходила.

Когда меня принимали в пионеры, нужно было заполнить анкету, где была графа (вольная интерпретация) «Мнение родителей». Мама честно написала:
«Предпочитаю, чтобы мою дочь не принимали в пионерскую организацию. Все равно быстро исключите»
В принципе, она была права.
Была весна. Мои новые лакированные лодочки доставляли мне много неудобств, проще говоря, натирали. Медичка культурно послала меня на ###. «Нечего модничать», - сказала она.
Уговорив секретаршу, я позвонила домой и попросила маму принести в школу пластырь. Мама посоветовала мне подложить в туфли что-нибудь мягкое. Самым мягким оказался пионерский галстук.
Исключали меня на общешкольной линейке. Помимо меня обсуждалось поведение мальчика, разбившего стекло в рекреации на втором этаже, и беременной девочки-выпускницы.
Свое причастие к этому (галстуку в туфле) мама до сих пор отрицает.

Взамуже.
В самом начале семейной жизни, мы часто ездили к родителям в гости. Ну, там, лень готовить, например. И так с ночевкой и застреваешь. По привычке, двери в комнату не запираешь.
И, конечно же, в самый интересный момент заглядывает мама и, глядя в сторону, спрашивает:
- Мусик, ничего, если я в пирог добавлю лук?
Потом она закрывает дверь и, удаляясь, как бы про себя и для себя, говорит: «А если бы она была сверху, ей было бы удобней».
Все-таки меня она больше любит.
Как-то Мусик изрядно пьяный возвращался домой. Как обычно бывает в таких случаях, у него попросили закурить какие-то ребята. С криком: «Кого ты тут на ### послал?!», Мусик отхватил нехилых люлей. В виду его состояния нестояния, отлеживался он в гостиной, потому что кожаный диван проще отмыть от крови.
Мама, жопой чуя подобные происшествия соскучившись по любимой дочери, как всегда, нежданчиком нагрянула в гости.
Пока я ставила чайник, мамочка склонилась над зятем.
- Мусик, кто тебя так? – ужаснулась она.
- Лелька, - бормочет супруг, смандячив жалостливое лицо.
- За что?
- Хлеб домой не купил, - нагло врет он, отсвечивая рассеченной бровью. – Она мне молотком и звезданула.
Маменька, полыхая праведным гневом, мчится на кухню, вопя:
- Леля! Как ты могла?! Молотком?! По голове?! Надо было скалкой, - вполголоса продолжает она, вбегая на пищеблок. – От нее только синяки остаются.
И после этого вы будете сомневаться, что она меня любит?

ПыСы: Когда Дуся училась во втором классе, она пожаловалась на одного мальчика, который на нее обзывался. Вспоминая маму, я посоветовала ей не обращать на него внимания…

©Пенка

 

[Qok]

Про метро и финансовый кризис

А ведь еще с раннего утра жопа чуяла что-то нехорошее!
Кризис знаете ли – любое собеседование может принести желанное рабочее место и возможность презрительно ухмыляться, глядя на худеющих сограждан.
Вот и сегодня я отправился пройти конкурс на должность в один из бесчисленных государственных органов (все ругают гос аппарат, но всякий при каждом удобном случае норовит сесть на теплое местечко).
Ехать нужно было к девяти утра и я стандартно проспал. Впопыхах съел пару бутербродов, почистил зубы, оделся и торопливо побежал к метро.
Спустившись по лениво ползущему эскалатору, я вошел в вагон. Ехать с двумя пересадками.
Как только двери захлопнлись я с ужасом осознал, что забыл посрать. Пожрать не забыл, а вот посрать как-то не удосужился. Народ почитывает газетки, спит и слушает музыку и даже ни на секунду себе не представляет, что некий молодой человек рядом с ними испытывает страшные муки.
Отложить личинку между тем хотелось все больше, а народ все также меня равнодушно не замечал. Ну думаю: «Чуть-чуть гудну!!!» Так чисто – давление на клапаны сбросить.
Пернул то вроде всего ничего, а народ вокруг зашевелился шо####ецы, и все главное на меня уставились, как будто на моем ебле написано было, что это я нашалил.
Похуй – еду дальше. Вот и первая пересадка. Пересел – еду. Со мной едут пара пассажиров из прошлого вагона, и держатся уже подальше. Расскусили суку – но пальцем не показывают, посему остальная часть честного народа ничего не подозревает.
И тут – очередной «приступ». Памятуя о прошло опыте «легкого гудения» терпел долго, но в итоге все равно решился «разочек дам газу». И газанул. А потом еще разочек. И еще.
Со второй пересадки я пердел уже без остановки, мечтая лишь об одном – не обосраться.
Народ смотрел люто, но пердеж – не срач, поэтому приличия блюлись и никто не возмутился.
До собеседования все-таки не доехал. Одну станцию. Выходя из вагона, дабы хоть как-то сбросить напряжение, обернулся и крикнул «Это я!». Понятно, что все и так знали, но чистосердечное признание облегчает вину. Жаль, что облегчиться совестью вместо дерьмаа нельзя….
Стреляя говном в стены туалета в МакДоналдсе я думал «А ведь если б не пендосы - то не было бы мирового финансового кризиса, а не было б кризиса – не искал бы я работу, а не искал бы работу – дак метро не запердел бы»
Короче американцы во всем виноваты. И евреи. До скорых встреч в метро, товарищи!

Умный дуб

 

[Qok]

Сумочкины секреты, (с) Пенка

- Приезжай! Прямо сейчас! Я не могу за тобой приехать, доберись сама, пожалуйста. Рассчитывай на несколько дней! – Ленка почти вопила в трубку.
- Все живы? – успела спросить я.
- Да! Выдвигайся! – и она бросила трубку.
Я удивленно посмотрела на мобильник, потом зыркнула за окно. Снег. Вроде, на сегодня не обещали большой минус. Я прислушалась. Вроде и ветер не завывает. Я старалась думать о чем угодно, только не о том, что такое случилось в Торчихреновке, что Ленка не может сказать даже по телефону. На улице еще не темно, можно добраться с пересадками, чтобы не телепаться одной через лес и ненавистный подвесной мостик. Через полчаса я уже выходила из дома. В одной руке сумка с ноутом, в другой – сумочка, в наушниках надрывается Носков, и я грациозно корябая гололед каблуками, чешу на остановку.

За прошедший год я добиралась до Торчихреновки своим ходом раза три, от силы. Перебирая в памяти маршруты, которые идут в сторону Ленки, я запрыгнула в маршрутку, в списке остановок которой я краем глаза зацепила нужную мне. Разместив на коленках чемодан с ноутом, я культурно склала на него руки, и уставилась в никуда.
«Сво-о-одит с ума-а-а, у-у-улица ро-о-оз» - долбил в уши солист Арии. Я сдерживалась, чтобы не начать подпевать в голос. Сидевший напротив меня молодой парнишка начал подергивать головой в такт музыке. Я улыбнулась. Он осклабился в ответ. Я улыбнулась еще шире. Когда подошло время проигрыша, парнишка впал в экстаз. И что-то сказал.
- Что? – я освободила одно ухо.
- Уважаю, - восхищенно протянул он.
- Мне тоже нравится, - не нашлась, что еще сказать, кивнула я, закупорила ухо, и прикрыла глаза, изредка поглядывая на любителя Арии.
Парень дергал головой и улыбался до тех пор, пока не закончилась песня. Я закусила губу, чтобы не расхохотаться, и пристально уставилась на меломана.
«Лу-у-у-уч со-о-олнца золото-о-о-ого-о-о тьмы-ы-ы скры-ы-ла пелена-а-а» - загундел в уши несравненный Муслим Магомаев.
С каждым Маговаемским подвывом лицо парня вытягивалось все сильней, а лицо сидящей рядом с ним необъятной тетки становилось все шире и мечтательней. Я пыталась оставаться невозмутимой. Парнишка попытался убить меня взглядом, я отбила смертельный выстрел лучезарной улыбкой, ослепив его двумя стразами на зубах. После такого никто еще не уходил живым. Губы парня шевельнулись. Я снова выдернула наушник.
- Что?
- Эх, вы, - вздохнул он.
- Эх, я.

Следующим в плейлисте был Оззи Осборн. Я реабилитировалась перед парнишкой. Тетка ничего не поняла. Когда дуэт Расторгуев-Княжинская запел песню из мульта «Князь Владимир», парень стал смотреть на меня, как на умалишенную, тетка, кажется, опять ничего не поняла, но песня ей понравилась. «Одинокая птица» Нау – парень начал верить в меня. «Весна» Мельницы. «На раёне» Потапа и Каменской завоевали одобрение девочки, сидящей рядом. Я начала озираться, пытаясь понять, где еду.
- До Клуба долго еще? – рискнула я спросить у парнишки.
- А мы не едем через него, - удивился он.
- А через что мы едем? – офигела я.
- Вы, наверное, с Дворцом строителей перепутали? – тетка, видимо, так же, как и я страдала топографическим кретинизмом, потому сразу вычислила мою проблему.
- Наверное, - пожала я плечами.
- Выходите на следующей, и по Б*** идите. Там пара остановок.
- Если быть точным, то пять, - поправил парнишка.
Поблагодарив, я переползла ближе к выходу.
- Можете сесть на такую-то маршрутку, чтобы пешком не идти, - крикнул в спину парень.
Я крикнула спасибо, выпала из авто, и поняла, что тут же забыла, какой номер называл мне добрый мальчик. Чтобы не уехать в какие-нибудь #беня (а такое со мной случалось неоднократно), я все же решила пойти пешком.

Смеркалось. Задул мерзкий ветер. Хоть было и не позднее время, почему-то в этом рабочем районе улицы были малолюдными. Я осторожно плелась по улице, сунув нос в воротник пальто, вцепившись в ноут, и стараясь сохранить равновесие на обледеневшем асфальте. Я прошла, по моим прикидкам, половину дороги, когда навстречу мне, из какого-то двора шустро выскочил высокий тощий парнишка, в курке с капюшоном, сдернул с моего плеча сумочку и щеманул от меня на приличной скорости.

Все произошло в считанные секунды. Вот он сдернул сумочку. Побежал. В моей голове пронеслись вихрем мысли: «Кредитка в кармане джинсов, кошелька у меня нет, я его буквально на днях где-то про#бала, поэтому деньги там же, где и кредитка. Паспорт, и куча нужных документов в банке, я только вчера их передала Маринке. Ключи от квартиры дома, потому что Дуся забыла свои у бабушки». Получалось, что в сумочке у меня лежат: квитанция за электричество, коробочка с тампонами, ручка и записная книжка, пудреница, помада, и набор, который должна всегда при себе иметь любая одинокая мадемуазель – зубная щетка, трусики, четыре презерватива и тюбик с лубрикантом.

Парень бежит. Я представляю его удивленный #блет, когда он увидит, что он украл, и я разражаюсь демоническим гоготом. Парень оборачивается, поскальзывается, падает, не успев выставить руки, и смачно впечатывается рожей в асфальт. Сумочка отлетает в сторону. На какое-то мгновение воришку вырубает, потом он пытается подняться, и не может. Я не в состоянии бежать за ним. У меня ноут, каблуки, и сильные позывы обоссаться. Дыхалка сбита диким гоготом. Медленно, но верно, я все же настигаю его. Парень стоит на коленях, сквозь музыку я уже слышу его подвывания. «Кайфуем, сегодня мы с тобой А-А-А-АБЛЯ-Я-Я-МОЙНО-С-С тебя целую, и забываю обо всем СУ-У-КА-А-А мы с тобой кайфуем». Сквозь его пальцы течет кровь, и выглядывают выпученные глаза. Я со всего маху заряжаю ему пинок под седло, он орет еще громче, я подхватываю сумочку. Рядом остановка, тормозит маршрутка, я из последних сил делаю рывок, пытаясь унять безумный смех, залетаю в салон, и в изнеможении заваливаюсь на колени к какому-то дядьке.

Выйдя через две остановки (за проезд я забыла заплатить, а водитель и не рискнул спросить), я зашла в остановочный павильон, и, пытаясь сильно не пугать Ленку истерическими нотами в голосе, попросила забрать меня отсюда. Ленка все же уловила некоторую напряженность и велела мне стоять на месте.
- Десять минут потерпи. Машина теплая, быстро доеду.
Я попросила разрешения у молодой продавщицы потусовать в павильоне, и в благодарность купила разных сладостей Некиту.
Через десять минут я покинула теплое и светлое чрево магазинчика и вышла наружу. Озираясь, я стриганула поляну вокруг, вроде никаких темных личностей. Ленки, впрочем, тоже не было видно. Я уставилась на дальний перекресток, откуда должна была появиться Ленка и приготовилась к недолгому ожиданию. Тихонько мыча под нос в унисон ясноглазой Шинейд, я увидела Ленкину ласточку, остановившуюся на светофоре.

И меня накрыло жутчайшее дежавю.

 

[Qok]

К машине подскочило нечто тощее в куртке с капюшоном, рвануло дверцу, занырнуло в салон, но… почему-то так и осталось стоять, выставив задницу наружу. Я выдернула наушники и понеслась к машине. Орать смысла не было. В машине происходила нездоровая возня. Выставленная на улицу задница как-то непонятно дергалась.
«Это моя сумка, сука!» - донесся до меня Ленкин вопль. – «Пошел нах#й, х#ета овечья! У#бище лесное! Сраный говноед!». В гневе Ленка может сгенерить туеву хучу замысловатых матюков, и я иногда подозреваю у нее болезнь Туретта-и еще кого-то там.
Я рванулась из последних сил, отломив на сапогах оба каблука, один из которых мы так и не смогли потом найти, и прилично прибавила в скорости. Я набрала побольше воздуха в чахлую грудь и заорала:
- Ленка! Я тут!
Как ни странно, она меня услышала, потому что из машины донеслось: «Бл#дь! Лелька! Убью нах#й! Сука! Сука! Сука!». С каждым ее воплем, торчащая задница довольно заметно дергалась.

Я уже была близко, и видела Ленку, которая, с перекошенным лицом, изо всех сил, сильно, по-мужски, кулаком, размеренно месила башку вора, с каждым ударом вопя:
- Это! Моя! Сумка! Сука! Пошел! На! Х#й!
- Ленка! – гаркнула я, понимая, что чувствовали Чип и Дейл, когда спешили на помощь.
- Лелька! Убей его!
Я бросила сумку и ноут, схватила придурка за шкирку, и рывком выдернула из машины.

Наконец, в позади стоящих машинах поняли, что происходит что-то не то. К машине подбежал какой-то дядька, и практически сел на вора верхом. Я заглянула в салон.
Ленка, тяжело дыша, судорожно сжимала в одной руке сумку с оторванной ручкой, которая валялась на сиденье, и рассматривала вторую окровавленную руку.
- Лелька, он хотел у меня сумку сп#здить, прикинь? Хотел… Сумку…
Она подняла на меня испуганные глазищи.
- Прикинь!? Сумку!!
Она выскочила из машины, рванулась к придурку, который не знал, на кого он решил напасть, сдернула с него дядьку, как пушинку, и пошла запинывать лежащего. Для того, чтобы оттащить ее, понадобилось много сил и времени. Как раз столько, чтобы успели подъехать менты.

- Мне медаль дадут? – хихикая, поинтересовалась Ленка у молоденького ментенка. – За доблесть и отвагу.
Белобрысый и кареглазый ментенок, («Вы знаете, что вы – биологический урод?» - спросила Ленка, когда он записывал ее сбивчивые показания), засмеялся. Мы им откровенно любовались.
- Елена Александровна, вам нужно за безрассудство ремня дать, а не медаль. Вы почему двери в машине не блокируете? И зачем вы вступили в… эм…
- Неравный бой с противником, - подсказала я.
Сидящий за соседним столом опер, или фиг знает, как у них там называются сотрудники, прыснул.
- Да-да, именно так, - согласился ментенок. – Ведь он мог быть вооружен. А если бы он вас ножом пырнул? И из-за чего? Из-за сумки? По вашим словам, ничего особенно ценного в ней нет.
- Я что, должна была отдать ему все… эм…
- Нажитое непосильным трудом, - опять подсказала я.
Опер выдвинул ящик стола, нырнул в него лицом и заколыхался. Ментенок старался не смеяться.
- Вы понимаете, что все могло обернуться совсем по-другому, Елена Александровна?
- Куртка замшевая. Две. Видеокамера заграничная… - бубнила я под нос.
Опер умирал. Кажется, от кровоизлияния в мозг, судя по цвету его лица. Ментенок начал часто и коротко дышать, в попытках остановить рвущийся смех. Глаза его сияли непролитыми слезами. Каждые полминуты в кабинет просто так заглядывали дядьки в ментовской форме, быстро осматривали нас и закрывали дверь. Все местное отделение хотело посмотреть на двух при####нутых баб, которые до полусмерти заколбасили бедолагу вора, к которому у них было много претензий.

- Если вы пообещаете не заносить это в протокол, я вам скажу, почему я не отдала сумку, - Ленка решилась.
Я выпучила глаза, закашлялась и спрятала в ладонях вмиг вспыхнувшее лицо. Я знала причину. И я боялась, что теперь нас сдадут в дурку. Особенно, после того, как я рассказала, о том, что сумку у меня не смогли украсть потому, что я неприлично громко рассмеялась, представив, что там обнаружит воришка. Естественно, я перечислила все, что там было.
- Обещаю! Даже клянусь! – воскликнул ментенок, косясь на меня.
Ленка раскрыла сумку и выудила оттуда черный пакет.
Ментенок и опер с интересом следили за ее манипуляциями.
Я захрюкала в ладошки.
Ленкина рука занырнула в пакет, и я начала подвизгивать, сквозь истерический скулеж.
Я уже не могла дышать, когда Ленка жестом фокусника вытащила из пакета 27-сантиметровый (длина указана с учетом устройства переключения скоростей) вибратор, с головкой нежно-розового цвета.
Через секунду кабинетную тишину разорвал дичайший ржач.

Я сидела, уткнувшись в колени, роняя слезы, слюни и сопли на пол и умирала, умирала, умирала. Ленка так же рыдала, уткнувшись в край ментеновского стола. Ментенок рыдал напротив. Между ними лежал х#й (гиперкожа, три режима вибрации, дополнительная функция в виде возвратно-поступательных движений головки с тремя режимами скорости, гарантия год). Опер уже кончался. Лицо стало цвета баклажана, глаза почти выпали из орбит, он держался за грудь и пытался дышать, сдавленно сипя: «Ой, бл#, умираю. Ой, бл#, умираю».
- Мне бы-ы-ыло сты-ы-ыдно, - проквакала Ленка.
И мы все умерли еще раз.

ПыСы: вообще, я думала написать о том, зачем Ленка вызвала меня так срочно в Торчихреновку, полагая, что то, что описано выше, может показаться вам нифига не позитивом. На самом деле, негатива было мало, а ржач одолевает нас до сих пор, когда мы вспоминаем все это.
ПыПыСы: придется писать продолжение)))

©Пенка

 

[Qok]

Опыт

- Милый! - шептала она. - Милый, как же я тебя хочу. Это же просто п#здец какой-то, как хочу.
Когда она целовалась, то напоминала Егору кошку, вылизывающую новорожденных котяток. Языком и губами размазывала по его лицу - помаду, слюну, липкий пот. Егор потел. Наверное, все-таки от страха.
Женщина была пьяна. Егор - тоже. Знакомство он еще смутно помнил. В пивнухе, где раньше кинотеатр был. А вот имя вылетело из головы. Оля - не Оля? Или Наташа? Спрашивать было уже поздно.
Квартира была ее. Что хуже всего - здесь же жил и ее мужик. О нем Егор знал только то, что тот - извращенец и чмо. Но здоров, как кабан. И еще, что он пошел куда-то бухать.
Егор был не настолько пьян, чтобы не догадываться: его банально используют. У баб это бывает - @бутся, чтобы мужику своему насолить. Вот и эта, похоже, из таких.
Она тяжело дышала, расстегивала его куртку, срывала с него свитер, рвала пуговицы на рубашке. Обнажился торс. Женщина размазывала языком по его телу смесь слюны, помады и пота. Губы ее опускались все ниже. Кожа у Егора стала, как у ощипанной курицы, - такой же пупырчатой. Набух, стал истекать липким соком х#й.
Ее пальцы терзали молнию на его брюках. Застежка не скользила, зацепилась за ткань. Но все же, в итоге, поддалась.
Когда женщина затолкала его х#й в рот, Егор вдруг вспомнил, что ее зовут Настей. Она жадно урчала. Казалось, не сосала, а обгладывала.
- Настя… - прохрипел он. - Настя! Пойдем в кровать. Тут же есть кровать, Настя?
Но Настя (или кто она там на самом деле) не отвечала. И Егору пришлось пятиться. Впотьмах, по незнакомой квартире. За спиной что-то грохотало, под подошвами ботинок хрустели осколки чего-то хрупкого.
Когда-то Егор очень впечатлился повестью Хемингуэя «Старик и море». Она была о том, как дед поймал огромную рыбину. Сейчас Егор чувствовал себя героем этой повести. Только вместо удочки был х#й, а «рыбу» можно и нужно было срочно @бать.
Настино урчание переросло в рык. Она толкнула Егора в грудь. Удержать равновесие не получилось. Егор упал. Слава богу, на что-то мягкое. Вот она, кровать…
Пока он падал, дамочка невзначай прикусила головку. Егор взвыл от боли. И вообще, рот у дамочки был маловат. Или это Егоров х#й разросся до таких размеров?
Он подхватил Настю под мышки. В темноте принялся сдирать с нее джинсы, трусы. Резко и быстро, дорожа каждой секундой. Х#й вошел легко, его чувствительную поверхность тут же окатило приятным жаром. Тепло охватывало крестец, поднималось по спине к мозгу. Настя орала от удовольствия, а Егор чувствовал себя большим, мохнатым хищником.
- Хр-р, - говорил он в такт движениям тела. - Хр-р… Хр-р…
Разогнаться Егор не успел. На пятом или шестом толчке он услышал шаги. А потом предпринимать хоть что-то оказалось уже поздно. Шаги приблизились. Вспыхнул свет. «Извращенец и чмо» оказался даже здоровее, чем представлял Егор.
Он сам не знал, как успел вскочить, неловко манипулируя ногами, что путались в брюках. Егор понял, что чувствуют те, кто проигрывает эстафету по бегу в мешках.
Когда Настин мужик стал его п#здить, Егор не сопротивлялся. Надеялся, что не до смерти…
***
…Аня набросилась на Егора прямо в прихожей. Рукой схватила за яйца, зубами за ухо. Запустила в ушную раковину юркий язычок. Поволокла к кровати.
- Э, нет! - сказал Егор. Осторожно высвободился из ее хватки, направился к двери, закрыл на замок.
Все эти мужья как сговорились. Чтобы приходить конкретно сразу после того момента, как Егор определял х#й в соответствующее отверстие на телах их женщин. Или это Егор был неудачником?
Нынешний мужик никогда бы и не подумал, что кто-то @бет его бабу, если бы она не орала таким дурным голосом. Так что грех было не догадаться. Мужик выломал деревянную дверь. А Егор не успел даже спрятаться.
Муж оказался каким-то там каратистом. Так что п#зды Егор получил даже сильнее, чем в первый раз.
***
…Хотя Лена и волокла его в спальню, Егор не забыл проверить засов. Подобрал с пола одежду. Не стоило ей валяться в прихожей. Около кровати достал из кармана моток скотча.
- Это будет моя прихоть, - объяснил он, заклеивая Лене рот липкой лентой.
На этот раз прошло почти без огрехов. Когда некстати пришел муж, Егор даже успел спрятаться вместе с одеждой в шкафу. Все бы, глядишь, и обошлось, но подвела пыль, которой в его укрытии оказалось просто чересчур много. Егор крепился, как мог, но все-таки расчихался.
Получая п#зды, делал выводы.
***
…Сидя в шкафу, Егор дышал тихо, через кусок марли, прижимая ткань к носу. Подвело его то, что муж оказался с собакой. И эта гнусная тварь, конечно же, унюхала чужака.
Егор опять делал выводы...
***
Собаки в доме не оказалось. Зато вместе с папой заявился назойливый и писклявый ребенок. Куском колбасы из кармана его симпатию к затаившемуся чужаку было, увы, не купить.
Когда ребенок доложил отцу, что дядя из шкафа тыкал ему в нос колбасой, разразилась буря.
Выводы были сделаны серьезные. При себе надо иметь конфеты…
***
…И еще, пожалуй, пиво. Его следовало ставить в холодильник. Чтобы муж, неожиданно придя домой и услышав от жены о том, что есть свежее пиво в запотевшей бутылке, направлялся бы первым делом на кухню. Это здорово отвлекало внимание. Однажды. когда Егор воспользовался таким приемом, ему почти удалось ускользнуть…
***
И, конечно же, включать телевизор. Создавать, так сказать, шумовую завесу…
***
И все-таки не баловаться с виагрой. А то что это такое: тебе дают п#зды, а у тебя - колом?..
***
Оставлять включенным свет на кухне…
***
Со значением раздавать сотенные купюры бабкам-сплетницам на лавочке у подъезда…
***
Отключать, наконец, на это время мобильный телефон…
***
Холодильник для игры в прятки категорически непригоден. Хотя бы из-за того, что когда из ноздрей растут сосульки, соприкосновение с кулаком оказывается болезненным.
***
Одеваться в дешевое. Его хоть не так жалко…
***
- Ну, заходи же, - говорила Марина.
Егор не торопился, озирался. Пока она его целовала, изучал пути отхода. Дверь деревянная - это х#ево. Санузел раздельный. Ванна справа. Шкаф вместительный.
Спальня. Посмотреть под кровать, убедиться, что под нее можно протиснуться. Есть выход на балкон. Прыгать, если что, невысоко. Всего-навсего второй этаж.
Теперь… Поставить пиво в холодильник. Проверить карманы пиджака. Марля и скотч - в нагрудном. В правом - завернутая в газету колбаса. В левом - конфеты.
Отлично. Достаем скотч. Объясняем:
- Это моя прихоть…
В кои-то веки Егору казалось, что уж теперь-то он сможет сделать свое дело, и уйти без последствий. Убедиться, что в его голове уже разложены по полочкам все нужные выводы.
Наверное, он просто переволновался. Почему-то сейчас его х#й упорно не хотел принимать боевую позицию. Х#й словно говорил Егору что-то вроде: «Да ладно тебе, братишка! Все равно ведь п#зды получишь. К чему напрягаться?»
«Но-но! - мысленно прикрикнул на него Егор. - Работай давай!»
«Да на х#й надо! - огрызался х#й. - Яйца-то - не казенные!»
Егор зажмурился, пытаясь спроецировать на экран сознания какую-нибудь возбуждающую страсть картину. Виделась, однако, лишь череда разъяренных, скалящихся мужиков.
Егор открыл глаза, когда Марина зашевелилась под ним. Она, кажется, была в раздражении. Дамочка отлепила скотч с губ, двумя пальцами, будто брезгуя, потеребила вялый Егоров отросток:
- Что это?
- Но, Марина… Кгхм! Как тебе сказать? Ну, понимаешь…
В дверь вполне предсказуемо зазвонили. Егор заметался. В ванную? На балкон? Нет, пожалуй, все-таки в шкаф…
Из прихожей слышалось покаянное:
- Игорек! Ну, прости меня, дуру! Нашло что-то, не знаю что… В шкафу он…
***
По улице шел отпизженный человек, то и дело вытирал кровь, что хлестала из разбитого носа. Человек говорил сам с собой:
- Вернуться к виагре? Да нет, не стоит. Тем более, если по яйцам переебут… Надо сметанкой заправляться. Точно! Сметанкой… Ага! Делаем выводы…

LoveWriter

 

[Qok]

Пока ванна свободна

ОНА
С мужем мы уже пять лет в браке. Ну, и соответственно, устали друг от друга. Любим вроде, но как-то не так, как раньше было. Без страсти, без эмоций. А иногда по две три недели без секса. А хочется. Ссоримся постоянно из-за этого. После ссоры, вроде ничего. Даже оргазм иногда испытываю. Но ведь не ругаться же ради этого каждый раз.
Я мастурбирую в ванной. Почти каждый день. Я же не фригидная сука какая ни будь. Знаю, что и он мастурбирует. И жалко мне его, да вот сделать ничего не могу.
Пробовали разнообразить секс. Я инициативу взяла в свои руки. Отвезла ребёнка к бабушке, приготовила ужин на двоих. Надела чулки, туфли на шпильке, и фартучек кружевной на голое тело. Свечи зажгла. Муж пришёл с работы, и вижу, насторожился как-то. Зажался весь.
Кушай, говорю. Он кушает с опаской, может подумал, что отравить его хочу. Съел всё, сидит на измене весь. Я встала перед ним на колени, расстегнула брюки, и делаю ему минет. Его вроде попустило слегка, по голове меня гладит. А я вся дрожу, как в первый раз. Руку вниз живота себе опускаю, а там прямо течёт всё. Только дотронулась, и прямо как электрическим током меня пробило. Аж до самых кончиков ногтей. Кончила, в общем. А тут и он мне в рот кончил.
Только я всё время не хочу быть инициатором. Я женщина, в конце концов. Подчиняться люблю. Вот и говорю ему однажды:
-Ты бы тоже придумал, что ни будь.
-Может в попу. – Говорит.
-Может тебя в попу? – Отвечаю.
Обиделся. Опять поругались.
Фитишь, дело хорошее, но приелось со временем. Сидим который раз уже, я в чулках и при свечках, а он с эрекцией, чисто, как два идиота, а уже не то. Залезет сверху, отымеет меня, и спать. А я в ванную, до оргазма себя доводить иду.
***
Как-то раз звонит мне на работу, и говорит, чтоб я задержалась, где ни будь. В магазине там, или ещё где. Я прошвырнулась по бутикам, и домой.
Дома из кухни дымом воняет. На столе свечи горят. Ну, думаю, будет сегодня инициатива. И не обманулась на этот счёт.
Выходит из кухни без трусов, в туфлях лакированных, и в бабочке. И ещё шляпу на голову надел. Ты, говорит, будешь посетительница ресторана, а я официант.
Еда, правда, была отвратительная. Пережарил всё, пересолил. Ну, да ладно. А он ходит вокруг меня, жопой крутит. А жопа у него, никакая, если честно. Я его не за жопу полюбила, а за душевную доброту и покладистый характер. Правда, характер испортился со временем. Тут бы и жопа в самый раз пригодилась, да вот нету её.
Сижу, значит. Пытаюсь есть. А он и говорит:
-Может, дама желает приват танец? Или еще, какие услуги интимного характера?
Я поперхнулась. А что можете предложить, спрашиваю его. Знаю, что танцор из него никудышный. Ответа не дождалась, смотрю он уже начал пританцовывать. Потешно так. Меня на смех пробивает. Но я молчу. А он знай себе, наяривает. Я не стала возражать, всё равно он уже увертюру отработал, и говорю:
-Давай! дама приват желает.
Ну, он и зашелся в танце. Видит, что не получается у него, и начинает мне под юбку лезть. Я ноги раздвинула, приглашаю, мол. Он трусики с меня стащил, и подбородком небритым мне промежность щекотать начал. Колется, сволочь, мне не до оргазма, а он злится, что я расслабиться не могу.
-Ты чего? – Спрашивает.
-Побрился бы. – Отвечаю я.
Не успел, говорит. Готовил еду. Замотался совсем.
Еда, говорю, у тебя, говно полное. Лучше натощак, но побритым.
-Так бруталнее. – Отвечает.
Поелозил мне по ногам до чесотки аж. Хватит, говорю, насладилась уже. Давай дальше. Что у нас по плану, спрашиваю. А дальше, самое интересное началось.
-Пошли в спальню. – Говорит загадочно.
Захожу в спальню, а на нашей постели, на святом для каждого семейного человека месте, сидит какая-то драная коза в кружевах и в розовых заячьих ушах на голове. Нет, я конечно сначала заценила её самобытный наряд, обманчивую молодость и тощие клешни. А уже потом популярно объяснила who is who в нашем доме. Особенно налегала на козу в заячьем оперении. Ну, и официанту досталось рикошетом. Выгнала я короче эту кобылу. Естественно, мне не до секса.
А мой оправдывается:
-Ты всё неправильно поняла. Это нормальная девушка, я проверил. И она тут только для антуража присутствовала. Для поднятия настроения, так сказать.
Я в ванной закрылась, воду пустила, и за дело. Меня вштырило, на самом-то деле. Кончила мгновенно. Придала лицу презрительное выражение, и вышла. Вида не показываю, чтоб не думал, что я от присутствия в нашей постели чахоточной зайчихи буду множественные оргазмы испытывать. Сволочь!



ОН
Хер знает, что ей ещё надо? Денег вроде выделяю нормально, сам могу поприжаться, а жене не откажу. Не бухаю почти, пальцем её не трону. Хотя иногда хочется пере#бать с локтя. @бать могу хоть каждый день, утром, в обед, и на ночь. А у неё то голова, то живот, то ещё х#й пойми какие то там лунные дни, неблагоприятные для секса.
Разнообразия подавай. Какое на хер разнообразие? Тут с работы вечером придешь, уже не до брачных танцев. Сунул, высунул, и спать. Я же живой человек, а не Бред Питт, какой ни будь, весь из себя, ***** гламурный, которому делать нехрен, кроме как за причёской своей следить и за обувью.
Ну, думал я как всё устроить. И придумал. Пришли как-то в кинотеатр. Днём. Я ещё специально с работы отпросился. Стоим в холле, кукурузу жрём. Я и говорю:
-Щас. Будет тебе разнообразие в сексе. Повтыкай пока в схемку кинозала. Я тебе наберу, а ты, чтоб готова была.
И пошел к сортиру бабскому. Народу мало, стою, посвистываю, типа жду кого. Последняя тетка вышла, я в туалет проскочил, и звоню своей:
-Давай, милая в женский туалет заруливай.
-Я не хочу. – Отвечает.
-Ты в своём уме? Я с работы отпросился, а она не хочет.
Пришла моя желанная в туалет. Меня увидела, и её пробило, наконец, зачем я её позвал. Головой замотала, нет говорит. В туалете не буду. Вдруг кто войдёт. И вообще, я не шлюха, какая ни будь, по сортирам трахаться, пускай даже и с собственным мужем. Я романтики хочу. Короче, в отказ пошла. Ну, хоть на работу не пошёл, и то ладно.
Пробовал порнуху покупать. Плюётся. Не возбуждает её видите ли. Резиновый ###, подаренный мной на её день рождения, тоже не впечатлил. Лучше бы ты подстригся, и ботинки почистил, говорит она. Я подстригся, почистил ботинки и побрился. Давай, говорю. Не могу, отвечает, месячные у меня. С тех пор я забил на чистку ботинок. Ну, и на стрижку тоже. Я мужик, в конце концов, и не собираюсь идти на поводу и лебезить перед всякими там… однофамильцами. Пойду, подрочу лучше. Пока ванная свободна.

2008 vpr

 

[Qok]

Весна!

Весна пришла. Всё живое засуетилось в расчете по#баться. Даже у кротов начался период гона. Миллионы слепых грызунов расползлись под землей в поисках самок, полагаясь только на свой нюх.
- #баный насморк! – гундосил один из них. – Как теперь определить, кого я сейчас нащупал, самца или самку?!
Крот схватился крепкими лапами за округлые бока и начал фрикции.
- Слышь, братан, не мое конечно дело, но ты #бешь картошку, -
прошелестел ползущий мимо дождевой червяк.
- Тьфу, пропасть! – выругался зверь. – То-то я смотрю, какая-то
неживая.
Крот двинулся прочь и неожиданно уперся в кого-то пушистого.
- Кто не спрятался, я не виноват! – вспомнил он детскую считалочку и жестко отымел этого кого-то. Кто-то отряхнулся и свалил.
- Уже горячее, - прошелестел давешний червяк. – Это был
суслик.
- Сука он жадная! – возмутился грызун. – Хоть бы сигнал подал. За весь акт рта не раскрыл, только похрюкивал. Опять, наверное, полные щеки зерна набил!
Крот пополз дальше. Впереди послышалось шумное дыхание.
- Попалась! – вскричал крот, тыкая х#ем в какую-то щель.
- Дожились! – проворчала где-то рядом землеройка. – Кроты уже страусов в рот #бут.
- А х#ле он свое рыло под землю сует?! – возмутился похотливый самец.
- А х#ле ты под зоопарком ползаешь?! – парировала оппонентка.
Но неудачи не сломили пламенного борца за дело размножения. Он упорно искал свою цель, взрыхляя почву возбужденным членом.
- Ну, посмотрим, что у нас тут,- пробормотал крот, взбираясь на
очередной объект вожделения. И тут #бануло так, что птицы в радиусе десяти километров выполнили месячный план по говнометанию.
- Паходу, крот нашел ту неразорвавшуюся немецкую мину, - сказал червяк.
– Эхо войны, х#ле - ответила землеройка

 

[funoapa]

Я хочу рассказать вам одну загадку.
Чем больше человек пьёт водки, тем больше у него трясутся руки. Чем больше трясутся руки, тем больше он проливает. Чем больше проливает, тем меньше пьёт. Следовательно, чтобы меньше употреблять водки, надо больше пить.

 

[Qok]

Катенька

Пришла к нам сразу после окончания юрфака МГУ трудиться следователем в отдел по расследованию экономических преступлений девочка по имени Катерина. Умная, симпатичная девушка, с детским личиком, с привлекательными формами и голубыми глазами. И все ее иначе как Катенька не величали. Что ее привело к нам, до сих пор осталось загадкой. Покорить ее сердце пытались все в Управлении: от водителей до начальников отделов (я не исключение). Но она была целомудренной девушкой, и на все предложения мужской части нашей конторы связать с ними тесные романтические отношения отвечала однозначно: «Простите, но мне еще рано об этом думать». К тому же была у неё одна отличительная черта – она была через чур вежлива и интеллигентна. Аж до икоты. Когда слышала матерную брань, то заливалась краской и опускала глаза. Про то, что она не пила и не курила, я вообще говорить не буду. Когда заходила к кому-нибудь за советом, то начинала каждый раз следующим образом: «Извините, пожалуйста, за беспокойство, но не могли бы вы, если вас это не затруднит, оказать мне небольшую консультацию» или «прошу простить, но мне право не удобно…». Сначала это всех забавляло, но потом привыкли. Начальник вообще охуевал и впадал в транс при ее виде.
Бывало как рявкнет секретарю:
- Ларка, позови мне Катерину, эту голубую кровь, коль наставники не учат, то я буду учить как допрашивать расхитителей государственной и частной собственности. Хватит с ней сюсюкаться. Она где работает!? В органах или в яслях?
Через минуту тихий стук в дверь, наивный детский взгляд, легкий румянец на лице и уголовное дело, трепетно прижатое к груди.
- Извините, Александр Александрович, мне уважаемая Лариса Сергеевна (для справки: секретарь, 42 года, вес за 150 кг, пол-литра только для поднятия аппетита, из цензурного словарного запаса в совершенствии владела 2 словами: «Ало» и «Наливай») сказала, что Вы желаете меня видеть по интересующему Вас вопросу?
Всё. П#здец. Слушайте меня бандерлоги. Воспитательный момент потерян безвозвратно.
- Ээ-м-м… Ты бы, Катенька, постаралась бы более подробнее допрашивать подозреваемых. А в остальном, доченька, ты молодец. Иди работай, и позови мне своего наставника Ивана Ивановича.
Через пару минут. Стук в дверь и…
- Разрешите, товарищ полковник?
- Бл#, Иваныч, - взревел вышедший из гипноза начальник, - ты будешь учить своих молодых или это должен делать я. До каких пор, ####ый, сундук, у тебя там будет богадельня!!!
- Так я….
- Всё, не за#бывай, иди работай и наводи порядок.
Но иногда действие гипноза растягивалось на более долгое время и некоторые сотрудники, пользуясь этим, успевали у ужаленного культурой начальника подписать рапорты на отпуск или отгул.
Прошло полгода, настал долгожданный День милиции – 10 ноября. С утра началась подготовка к сабантую. В обед приступили к трапезе. Ближе к вечеру, кто-то спал в кабинете, кто-то танцевал в рекреации, а кто-то просто хлестал горькую. Кто из наших умудрился напоить Катеньку осталось тайной за семью печатями. Но больше половины еще вменяемых сотрудников стали очевидцами следующей сцены.
У нас в Управлении в подвале жил кот по кличке Кодекс. Его наши машинистки и водители прикармливали. Был он котом спокойным, тихим, но вот трогать себя не давал. Когда начинались крутые пьянки Кодекс, чуя халяву своей кошачьей интуицией, поднимался наверх, где ему всегда перепадало что-то вкусненькое с барского стола. Очень был неравнодушен к шпротам. И в этот раз наш котяра, игнорируя танцующих, подошел к столу, где сидел я и водитель шефа Андрей. Угостили лохматого коллегу шпротиной и извинились, что забыли захватить валерианку.
- Ой, какой котик, какое чудное создание, - это Катенька заметила наше животное. В слове «котик» Кодекса что-то насторожило, но от рыбы отвлекаться не стал, а лишь покосился на приближающуюся к нему фигуру нашей принцессы. Предупредить девчушку о том, что кота трогать не рекомендуется, никто не успел. Просто не до этого было. Не успела она дотронуться до котяры, как тот с шипением и диким воплем кинулся на объект агрессии.
- А-а-а, ах ты, сука!!!, - заверещала не своим голосом Катенька, - Гандон штопанный!!! Упырь #банный!!! Гнида, ты мне колготки порвал!!! Да я тебе яйца заколкой оторву и в жопу запихну.
- Упс, - икнули все и замолкли.
- Мяу, - заорал Кодекс и смотался.
- Заебись, - флегматично заметил наставник Катеньки Иван Иванович, - Еще одним следователем в Управлении больше стало.
Только сейчас до Катеньки дошло, что ее имидж хранителя культуры и целомудрия лопнул как мыльный пузырь. Она опять по-детски покраснела, а все засмеялись. Но отношение ни у кого к ней не изменилось – умница и красавица. Но с тех пор больше никому не удалось ее уговорить выпить даже шампанского.
(с) Важняк

 

[Qok]

ОднАка!

...Старший лейтенант Ачкасов приступал к коитусированию жены. Он засунул заскорузлые на службе ладони под задранную юбку и укрепил их поверх пленительных бёдер. Оставалась мелочь - натянуть упругий зад супруги на себя и тут же на выдохе отстраниться, чтобы далее продолжать возвратно-поступательные движения до победного конца. Но в этот самый момент жена вдруг всхрапнула и басом сказала: «ОднАка...»
Ачкасов дёрнулся. Кулак его вывернулся из-под подбородка и потерявшее упор лицо треснулось носом об стол. «****ь!», - подумал Ачкасов. И... проснулся.
Напротив старлея в свете настольной лампы желтел круглый лик матроса Бельдыева. Лик выражал неописуемую скорбь.
- ОднАка, - покаянно повторил матрос. - Таварища старшая литинанта, я понимать мала-мала. Товарища литинанта повторить медленно-медленно - Бельдыев станет понимать...»
«...Твою мать!» - мысленно в рифму закончил Ачкасов. Потом потёр ушибленный нос. Потом остро пожалел о так не вовремя прерванном эротическом видении. Потом потянулся за упавшей под стол книжкой. Та называлась очень жизнеутверждающе: «Методическое руководство к учебному пособию «Русский язык» для солдат, слабо владеющих русским языком».
Старлей пролистал первые двенадцать уроков, освещавших такие важнейшие с точки зрения владения русским языком понятия, как «воинские звания», «расположение воинской части», «воинские уставы», «дневальная служба», «строевая подготовка», «материальная часть автомата» и ТыДы. После чего углубился в тему «Боевое Знамя воинской части»:
- Тээээкс... Что тут у нас? «Лексическое наполнение», «грамматический материал», «речевые образцы» и «типовые конструкции»... - Ачкасов поморщился, словно съел что-то кислое.
***
Ах, боже ж ты мой, как всё непутёво получилось!..
Перед самым началом новой автономки на лодке выявился некомплект л/с (ввиду очередной демобилизации всё того же л/с). У командира корабля в предверии многомесячного круиза по Атлантике было и так дел по горло. Посему, когда старпом сообщил кэпу, что берег готов поделиться с атомариной видным представителем отряда приматов-срочников, кэп махнул рукой: «Да хоть ишака пусть шлют! Лишь бы быстро!» Так на лодке появился матрос Бельдыев - в высшей степени странное существо почти двухметрового роста, наделённое китайским разрезом глаз и почти тотальным незнанием русского языка. В документах Бельдыева значилось, что, во-первых, он приписан к минно-торпедной боевой части, а, во-вторых, что он, Бельдыев, чукча.
Призван был Бельдыев из такой перди, что штурман не смог её отыскать даже в восьмитомном атласе СССР.
- Господи!.. - старпом прикрыл левый глаз ладонью, а правым печально воззрился на лунообразное рябое лицо реципиента. - Как ты вообще под призыв попал? Как тебя там в твоём чуме военкомат отыскал?!
Уяснив смысл вопроса, реципиент мимикой и жестами дал понять, что военком за ним прилетал на вертолёте из Уэлена.
- А как ты, чудо дремучее, умудрился школу закончить, ни рожна русского не зная?
Бельдыев пояснил - школы в стойбище отродясь не было. Всему учил отец.
- Но аттестат! Аттестат об окончании средней школы ты как получил?
А никак. Отец где-то в обмен на огненную воду добыл. Как сквозь учебку прошёл? Ну, вот так и прошёл. Ротный научил фразе, которую, по его мнению, должен был знать каждый уважающий себя чукча: «ОднАка»...
Поняв, какого кота в мешке приняли на борт, командир лодки площадно изругал кадровиков, вызвал командира БЧ-3 Ачкасова и приказал «этого оленевода-переростка из отсека не выпускать. Вплоть до возвращения в базу! А там - назначить в наряд по казарме до конца срока службы».
Бельдыев благополучно пересидел всю автономку среди торпедёров, перманентно получая по рукам, когда тянулся ими не туда. Коллеги по отсеку воспринимали его как бесплатный аттракцион «попка-дурак» со всеми вытекающими...
Как только лодка ткнулась в твердь родного причала, Ачкасов лично потащил оленевода на берег. Но не выгорело. У корня пирса старлей, напористо волокущий куда-то за руку рослого узкоглазого матроса, наткнулся на командира дивизии. Каперанг очень некстати решил продемонстрировать свою заботу о личном составе. Остановил нашу парочку и спросил у Бельдыева, как прошло плавание? Знатный торпедист-оленевод на мгновение одеревенел с правой рукой у виска, а потом выдал:
- Таварища капитана первага ранга, дакладываю! ОднАка!..
- Чего?! - вытаращился каперанг.
- ОднАка! - повторно гаркнул Бельдыев и с ощущением полностью выполненного долга замолчал, поедая начальство своим узкоглазьем.
- Чего «одАка»? Ты вообще по-русски-то ещё чего-нибудь знаешь?
- Так точно, таварища капитана первага ранга!
- И?.. - каперанг сдвинул фуражку на затылок, что, как знали все в дивизии, было первым признаком нарастающего недовольства.
У Ачкасова тоскливо заныло под ложечкой. И правильно заныло. Предчувствия старлея не подвели.
Бельдыев наморщил лоб, мысленно перебрал весь освоенный русскоязычный минимум и остановился на рифме, втихую от командира БЧ-3 усвоенной от сослуживцев. Всякий раз, когда торпедёры слышали её из уст Бельдыева, то бурно аплодировали. Стало быть, сделал вывод матрос, и комдив не устоит перед обаянием цитаты:
- Таварища капитана первага ранга! Звать меня никак, ну, а ты - мудак!
- ЧТОООООО?!!!..
Комдив навтыкал всем: и командиру лодки, и старпому, и замполиту, и лично товарищу Ачкасову. Дождавшись, когда за удаляющимся каперангом затихнет эхо матюгов, командир поманил к себе пальчиком замполита и БыЧка-3:
- Вот что, други. Пока наш оленевод не научится внятно изъясняться по-русски и согласно уставу, я вас буду дрючить как кролик крольчиху - без удовольствия, но часто и результативно. Даю вам три дня. На это время сход на берег запрещаю. Через три дня проверю!
...Под предлогом отчёта в политотделе дивизии замполит всё-ж таки слинял разок на берег, притарабанив на лодку «Методическое руководство к учебному пособию «Русский язык». Старпом выкрал у малолетнего сына букварь. Ачкасова и Бельдыева на три дня законопатили в прочный корпус. Форсированное обучение русскому с богатыми вкраплениями непарламентских выражений шло энергично и напористо. Перерывы старлей делал только на шестичасовой сон, трёхразовое питание и пописать-покакать. Особую целеустремлённость командиру БЧ-3 придавала мысль, что на берегу его ждёт вот уже целых 6 месяцев не ёбаная мужем жена...
***
- ...Так, Бельдыев. Продолжаем. Боевое знамя воинской части - это символ воинской чести, доблести и славы. Понял? Повтори!..
- Ээээ... Воинская знамя, однАка...
- Не «воинская», а «воинское». Слово «знамя» - среднего рода. И следи, етить, за падежом. Повтори.
- Среднега рода, однАка.
- Без «однАка». Повтори!
- Без однАка, однАка...
- Твою мать, Бельдыев!
- Твою мать, Бельдыев, однАка!..
Из глубин своей прострации Ачкасов понял, что типовая методика освоения языка не прокатывает. Требовалось какое-то новаторское решение...
- Слышь, Бельдыев, оленевод грёбаный, ты хоть что-то запомнить можешь?
- Могу, таварища старшая литинанта. Что я, чурка нерусский?..
- Тогда скажи мне... Скажи мне, сколько прыщей на носу у комдива?
- Четыри, однАка, таварища старшая литинанта. Вот тута, тута, тута и вот тута...
- Хрена себе... Как ты это ухватил?!
- Я жа охотника, однАка. Глазами всё поймать могу. Показать потом могу...
К концу третьих суток этого трэша Ачкасова и Бельдыева вызвал к себя командир. В каюту к кэпу они ввалились похожие лицами, как братья-близнецы. У обоих глаза были красные и глубоко запавшие.
- Ну-с,.. - кэп листанул букварь и ткнул пальцем в первую попавшуюся букву. - Это что?
- Буква «о», товарища... товарищ командир. - отрапортовал железобетонным голосом Бельдыев.
- А вот тут что нарисовано?
- Олень!
- А выше?
- Окно!
- Это что за буква?
- «Ёб...»! Нет, просто «ё»!
- Что нарисовано?
- Ёжик!..
- Это что?
- «Зэ»!
- Что нарисовано?
- Знамя!
- Что можешь об этом рассказать?
- Боевое знамя - это символ воинской чести, доблести и славы! Обязанность солдата и матроса - оберегать знамя своей части или корабля как зеницу ока! - протараторил Бельдыев.
- Товарищ командир, разрешите? - всунулся между Бельдыевым и кэпом Ачкасов. - А он ещё и стихи может... С выражением.
- Да ну? - поразился командир лодки.
- Так точно, могу. - судя по тональности голоса, Бельдыев был близок к обмороку. - Пушкин. «Мороз и солнце; день чудесный! Ещё ты дремлешь, друг прелестный!..»
- Ачкасов, что это было?! - пятью минутами позже спросил у старлея штурман, подслушивавший у командирской двери снаружи.
- Новейшая методика... Новаторская технология... - слова из БыЧка-3 вылетали отрывисто и дергано, т.к. старлей стремительно втряхивал себя в шинель.
- Гм?.. Я бы так не смог, чтобы за три дня - язык... Ачкасов, определённо, ты - гений.
- Я? Нет, это Бельдыев - гений. - объявил старлей, уже убегая на берег. - ...За короткий срок запомнить зрительно, ничего не понимая в содержании, букварь, устав и том Пушкина... Определенно - гений!..
***
...Старший лейтенант Ачкасов приступал к коитусированию жены. Он засунул заскорузлые на службе ладони под задранную юбку и укрепил их поверх пленительных бёдер. Оставалась мелочь - натянуть упругий зад супруги на себя и тут же на выдохе отстраниться, чтобы далее продолжать возвратно-поступательные движения до победного конца. Но в этот самый момент радиоприёмник на буфете пискнул и голосом Кола Бельды затянул:
«Увезу тебя я в тундру, увезу к седым снегам,
Белой шкурою медвежьей брошу их к твоим ногам.
По хрустящему морозу поспешим на край земли
И среди сугробов дымных затеряемся в дали.
Мы поедим, мы помчимся на оленях утром ранним!..»
Старлей почувствовал, как у него всё опустилось. Он плюнул, сказал: «ОднАка!», - и пошёл на кухню пить водку.

http://u-96.livejournal.com

 

[Qok]

Бюджетная кремация

- Вадька! Вадька! Сукин сын! Пьянь подзаборная! А ну иди домой! Аспид ты эдакий!Нина Владимировна Семерякова-Ложкина была женщиной строгой и своенравной. Женив на себе Вадима Семёновича Ложкина, который был младше её на четырнадцать лет, она полностью подавила его волю. Любые проявления самодостаточности этого сорокалетнего, плюгавого, общительного мужичка, расценивались как предательство Родины и Тяжёлая Рука Возмездия настигала незадачливого Семёновича в рекордно короткие сроки.Злоупотреблять алкоголем Семёныч не собирался, субботняя бутылка пива была святым делом, но и тут приоритеты менялись не по его воле. Нина Владимировна не любила людей вообще, а соседи-выпивохи доводили её до исступления. Ненависть была взаимной и с ней в доме не здоровались даже выжившие из ума пенсионеры. Да и не только люди. Любая живность, домашняя или бродячая, завидев тучную фигуру Нины Владимировны или почуяв её запах, разбегалась и пряталась.- Вадька! Иди мусор выкинь! Последний раз предупреждаю!Семёныч, электромонтажник с допуском до десяти тысяч вольт, не пивший крепкий алкоголь из принципа, не имевший пагубных пристрастий из соображений осторожности, поплёлся к подъезду. Мужики сочувственно покачивали головами и благодарили Создателя за то, что дал им таких кротких женщин. Женщины, сидящие на соседней лавке переглянулись и некоторые даже погрозили кулаками своим выпивохам. Только пенсионер Андрейченко, полируя старые ботинки, прокомментировал:- Опять Нинка забаловала.Вадим Семёнович шёл к мусорным бакам медленно и раздумывал над смыслом своей жизни. Нинка-то конечно баба склочная и тиранка страшная, но с ней опять же как у Христа за пазухой. С другой стороны, ударит ей моча в голову и выкинет она меня нафиг, думал Семёныч, всё более мрачнея, и что тогда? Жизнь прожита. Денег не скоплено. Имущества не нажито. Всё змея эта под себя прибрала. На развод она не пойдёт, делится не захочет, а идти-то некуда. Ситуация у Семёныча была патовая.Последние две недели августа были у Ложкина выходными. В отпуск они не ездили, дачным участком не владели, а путёвки в санатории Семёновичу не давали, Да он и не просил сильно. Вопрос о том, как приобрести свободу, был до сих пор острым, но на преступление Вадим Семёныч идти не хотел и боялся таких мыслей. Тем более, врать он не умел и боялся, а тут труп прятать, отпечатки, следы. Вообщем одни хлопоты. Дорабатывая на объекте перед отпуском, у него созрел план. Прийдя домой и отужинав, он, моя посуду, говорил:- Нин, а может на речку выедем? Хотя бы на день, а? Я порыбачу, уху потом сделаю, а ты позагораешь, отдохнёшь? Поехали, а?Нина Владимировна, курившая на балконе, недоверчиво поглядела на мужа и, выдув дым в окно, сказала:- С какого это хера мне из города выезжать на какую-то сраную рыбалку? Комаров ещё кормить. А от солнца вообще рак кожи.- Ну а чего в пыльном городе сидеть, а? – Вадим Семёныч старался, чтобы голос не дрогнул. – Ну под тентом посидишь, воздухом хоть подышышь.- Ехать далеко? – передвигаться на большие расстояния Нина Владимировна не любила.- Да тут максимум час от дома до места. Людей нет. Машин нет. Из животных только рыбы, - описывал преимущества выбранного им кемпинга Вадим Семёнович.- Людей говоришь нет? Это свежая мысль. Ты, плюгавый, иногда даже головой думаешь, - засмеялась Нина Владимировна. – Хер с тобой. Поедем. Список я тебе напишу, чего с собой брать.Дыхание у Семёныча сбилось и от неожиданной радости того, что план начинает работать, у него сжался желудок и помутнело в глазах. Уже через три дня, проведя накануне последнюю рекогносценировку на месте, он запралял свой «Москвич» и грузил в него вещи. Жена его, с видом королевы, уселась на заднее сидение автомобиля и смотрела перед собой. Семья отбывала на отдых, под пристальным взглядом соседей.Прибыв на место Семёныч установил небольшой навес с сеткой от насекомых и мини вентилятором, поставил палатку, собрал на стол и пообедав, стал снаряжать свои старые спининнги с советскими катушками – тарахтелками. Нина Владимировна читала, попутно заправляясь холодным «Мартини», большой любительницей которого, она являлась. Семёныч наслаждаясь тишиной и проигрывая про себя все пункты своего плана, ждал следующей ступени. После полутора литров заморского вермута, ступень отошла.- Ложкин – х#ёшкин, - выпивая, Нина Владимировна становилась практически куплетисткой. – А куда до ветру ходить?- Дык, - замялся вадим Семёныч. – В кусты, наверное.- Ты что, клоун конченный, думаешь, я тебе, извращенцу, дам возможность дрочить на мои испражнения? Х#й тебе! Вырой яму!Выслушивая негодования супруги, Семёныч взялся за лопату и под чутким руководством супруги вырыл довольно глубокую яму.- Вот видишь, мудак старый, можешь ведь, когда тебя умный человек направляет, - Нина Владимировна выбралась из шезлонга и поковыляла за кусты. – Плешивый?! Будешь подглядывать, я тебя со свету сживу! Понял? Отойди куда – нибудь! От греха.Нина Владимировна Семерякова-Ложкина приподняв полы юбки и спустив кокетливые розовые трусики, грузно опустилась на корточки, зависнув над ямой. Неудобность положения сковывала желание, но природа наконе-то взяла своё и в яму зажурчало.Вадим Семёнович Ложкин сидел на бревне возле самой воды и ждал. Он слышал, как жена, кряхтя и матерясь, сняла трусы. Коленные суставы, щёлкнув, известили, что супруга присела над ямой. Шумный вздох. И вдруг... Короткий крик. Звуки искр. Запах мяса. Глухой стук.Семёнч встал и подошёл к яме. На дне искрилось.- Бюджетная кремация – поссать на высоковольный кабель. Схавала, сука! – крикнул Семёныч, спихивая в яму расплавленные подошвы туфель.© Васё с Барабаном