«Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта».
Мф. 5:26.
Неисполнение должником своих обязательств перед кредитором – это серьезная проблема, с которой сталкиваются сегодня многие участники гражданского оборота и которая постепенно эволюционирует от собственно проблемы к чему-то само собой разумеющемуся. Недобросовестные должники используют много способов для того, чтобы не исполнить свои обязательства. И сами эти способы часто являются недобросовестными.
Одним из таких откровенно недобросовестных способов является апелляция к текстам Библии и авторитету православной Церкви. Здесь нужно отметить, что подобное «прозрение» у должника, как правило, возникает тогда, когда правовые способы защиты исчерпаны и (или) оказались неэффективными. Слова «… и прости нам долги наши…» (Мф. 6:12), с которыми православный христианин должен обращаться ни к кому иному, но только к своему Небесному Отцу, являются последним аргументом должника к кредитору. Обычно, в этот момент кредитор уже стоит на пороге у должника с исполнительным листом в руках и в сопровождении судебных приставов.
Так можно ли не отдавать долг, ссылаясь на свои религиозные убеждения, в частности на принадлежность (действительную или мнимую) к православной Церкви? Предполагаю, что эту статью будут читать люди с разным отношением к религии, поэтому на поставленный вопрос отвечу сразу: нет, нельзя.
Во времена Ветхого Завета были случаи, когда должник мог на законном основании освобождался от выплаты долга. В Законе Моисея, который был, в том числе и полноценным источником права ветхозаветного периода, мы читаем: «В седьмой год делай прощение. Прощение же состоит в том, чтобы всякий заимодавец, который дал взаймы ближнему своему, простил долг и не взыскивал с ближнего своего или с брата своего, ибо провозглашено прощение ради Господа [Бога твоего]; с иноземца взыскивай, а что будет твое у брата твоего, прости». (Втор. 15:1-3). В этой норме мы видим типичное для рассматриваемой эпохи деление на ближних (братьев) и иноплеменников. К иноплеменникам, выражаясь языком современного гражданского права, не применялся ни срок исковой давности, ни прощение долга.
Впрочем, существуют два противоположных взгляда. Одни полагают, что по истечении «года прощения» кредитор вновь получал право взыскивать долг с должника, и что этот «год прощения», таким образом, является ни чем иным, как отсрочкой платежа. Другие настаивают именно на абсолютном прощении долга.
Предоставление займа было обязанностью кредитора даже тогда, когда заведомо было известно о несостоятельности должника. «Если же будет у тебя нищий кто-либо из братьев твоих, в одном из жилищ твоих, на земле твоей, которую Господь, Бог твой, дает тебе, то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим, но открой ему руку твою и дай ему взаймы, смотря по его нужде, в чем он нуждается; берегись, чтобы не вошла в сердце твое беззаконная мысль: "приближается седьмой год, год прощения", и чтоб оттого глаз твой не сделался немилостив к нищему брату твоему, и ты не отказал ему; ибо он возопиет на тебя к Господу, и будет на тебе [великий] грех; дай ему [и взаймы дай ему, сколько он просит и сколько ему нужно], и когда будешь давать ему, не должно скорбеть сердце твое, ибо за то благословит тебя Господь, Бог твой, во всех делах твоих и во всем, что будет делаться твоими руками; ибо нищие всегда будут среди земли [твоей]; потому я и повелеваю тебе: отверзай руку твою брату твоему, бедному твоему и нищему твоему на земле твоей» (Втор. 15:7-11).
Еще два отличия от современного гражданского права состоят в том, что, во-первых, норма Закона Моисея о прощении долга является императивной (ср. ст. 415 ГК РФ) и, во-вторых, «год прощения» наступает независимо от момента, когда должник обязан исполнить обязательство, что прямо следует из приведенного выше текста Священного Писания.
В Новом Завете мы не раз сталкиваемся с образом заимодавца и заемщика. Даже учитывая иносказательность языка Священного Писания, ни в одном месте, где есть такое упоминание, не идет речи об оправдании отказа выплачивать долги: прощение долга, если таковое имеет место, является исключительно добровольным волеизъявлением заимодавца.
Уже в Нагорной проповеди Спаситель произносит слова, часть из которых мы поместили в эпиграф данной статьи: «Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта» (Мф.5:25-26). Епископ Михаил (Лузин), авторитетный толкователь Священного Писания, в своем комментарии на данный евангельский текст упоминает о схеме взыскания долга, свойственной римскому праву, которое незадолго до Рождества Христова было введено в покоренных римлянами иудейских землях. Если заимодавец требует долг с должника, то вначале идут переговоры с должником при помощи посредников (примирение с соперником). При недостижении соглашения должник привлекается к судье, после чего ввергается в долговую темницу до полной уплаты долга.
Даже в евангельской притче о прощении долга мы видим, что должник лишь просит царя «потерпеть о себе», но отнюдь не отказывается выплатить долг. «Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему все бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга». (Мф. 18:23-34).
Более лаконично смысл данной притчи мы видим в словах Апостола: «Ибо суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом». (Иак. 2:13). Превратившись из должника в кредитора, раб не оказал милости своему товарищу (хотя товарищ этот не отказывался уплатить долг, но искал все того же «примирения с соперником»), за что государь-кредитор предал его истязателям, предпочтя на этот раз справедливость милосердию.
Как видно, даже такое тесное соседство, если не сказать переплетение категорий права и морали, какое мы видим в текстах Священного Писания, не дает никакого основания недобросовестным должникам ссылаться на данные тексты, как на основание уклонения от уплаты долга.
Обязанность должника уплатить долг прямо следует исходя из смысла Основ социальной концепции Русской Православной Церкви. Этот документ, принятый Освященным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в наши дни, играет роль «церковной конституции» в отношении Церкви с внешним миром, в том числе по поводу таких сфер общественной жизни, как государство и светское право. В соответствии с пунктом IV.9. Основ «Церковь неизменно призывает пасомых быть законопослушными гражданами земного отечества». И далее: «Во всем, что касается исключительно земного порядка вещей, православный христианин обязан повиноваться законам, независимо от того, насколько они совершенны или неудачны». Совершенно очевидно, что реальное и надлежащее исполнение должником своих обязательств, предусмотренное нормами гражданского права, также подпадает под сферу действия не только церковного права, но и церковной морали и этики.
Автор благодарит за помощь в подготовке материала насельника Свято-Ильинского мужского монастыря города Одессы (Московская Патриархия) послушника Тимофея (Суладзе), юриста по образованию.
Автор признателен Дмитрию Юрьевичу Жданухину за идею написания этого материала.
