Письма киевлянена
«Мне приятно твое беспокойство, но народ просто устал от банды, сидящей во власти. Народу хочется жить, и жить хорошо. Ты знаешь, я далек от политики, мне, собственно, все равно, где мы будем, в ЕС, или в ТС, какая мне разница? Моя зарплата все равно не позволит мне путешествия по Европе. Хотя хотелось бы. Я был бы рад, если действительно, наша жизнь изменится так, что я смогу еще увидеть многое в мире. Майдан — это душевное состояние народа. Народ хочет хорошей жизни. Народ хочет высказать свою волю. Я вчера дошел до площади, потолкался с краю. Там говорят умные и справедливые вещи. Там ратуют за новую жизнь. Я, если честно, тоже хотел бы.
Знаешь, мы по-разному смотрим на все это. Ты — в экран телевизора, я — в окно. Поверь мне, те, кто вышел на площадь — не маргиналы, которым нечем заняться, наоборот. Люди хотят действия, люди хотят работы, люди хотят лучшей жизни. Люди, наконец, хотят, чтобы к их мнению прислушивались. Там, на площади, собрались те, кому не все равно будущее страны. Те, кто хочет, чтобы Украина была сильной и богатой. Мы неплохо живем, ты бы не набивал всякой всячиной и своими игрушками багажник каждый раз, когда приезжаешь, правда? Это уже говорит о том, что у нас не все плохо. Просто мы хотим, чтобы было еще лучше. Может быть, наше место в Европе, а просто ваши власти этого не хотят?
Занятия отменили, сижу дома. Отменили из соображений безопасности. Сижу. Смотрю майдан. Слушаю майдан. Не обижайся, все-таки ваши умеют делать из мухи слона. Это я о ваших каналах. Все это уже было — покричат и разойдутся.
У нас все по-прежнему. Занятия возобновили. Весь город живет, как ни в чем не бывало. Я же писал, что ваше телевидение слишком нагнетает.
Майдан шумит, майдан бурлит. Я тебе говорил, что майдан — это нормальное состояние души народа. Это его голос. И на этот раз им придется снова прислушаться.
Я не политик, мне непросто судить и отвечать на твои вопросы. То, что наш президент вор — это не обсуждается. То, что он продан трижды и девятикратно — да. Я не думаю, что его уберут, но все это уже начинает угнетать. Думаю уехать к сестре, там потише. Последнее время невозможно спать от постоянных митингов и речей.
Я переехал. Ужасно неудобно и непривычно, и ехать до школы больше двух часов. Но у Людмилы тихо и спокойно в районе. На Институтскую буду заходить иногда после работы, полить цветы, посмотреть почту. Тогда и буду отвечать.
Знаешь, самое простое — это увидеть собственными глазами. Приезжай, посмотри. Киев — это лицо Украины. Здесь по-прежнему хорошо относятся к соседям. Здесь все также радушны и гостеприимны. Просто приезжай, я буду рад тебя увидеть, ты хоть сможешь оценить, что такое зимний Киев.
Жаль, что вы приехали только на один день. Надеюсь, что вам понравилось по-настоящему. У тебя приятные ребята, вы вообще произвели впечатление на Людмилу. Она сказала, что если бы все русские были такими, то у нас никогда не было бы никаких проблем. По-соседски. Я не стал ее разочаровывать, я-то знаю, что у тебя на уме. Не обижайся, но зачем ты учишь своих ребят войне? Вот вся эта любовь к оружию, постоянное напряжение, постоянный поиск своих и чужих, все это лишнее. Ведь их всему этому научат в армии, не так ли? Зачем, все это лишнее, ведь на вас никто никогда не нападет? А у твоего тезки глаза волчонка. Я видел, как он смотрел на наших парней там. Вы слишком серьезно к этому относитесь.
Уехал обратно на Институтскую. Надоело. Здесь все по-прежнему — шум, гам, речи. Когда же все это закончится? Как цепко люди держатся за власть. Хотя, наверное, ваш Путин тоже бы в такой ситуации не стал бы идти на уступки. Власть — ее никогда не бывает много. Я часто теперь после занятий захожу на площадь. Просто посмотреть, послушать. Хочется уже конца всему этому. Пусть бы Янукович назначил выборы и ушел, всем бы стало легче. Неужели ему мало того, что у него есть?
Настроения меняются. Люди стали несдержанны и агрессивны. Уже не стесняются в выражениях, звучат призывы к насильственному свержению власти. На площади очень много молодежи. Ведут себя агрессивно, но держатся в рамках приличия и правил.
Квартал оцеплен милицией. Говорят, на площади и на Грушевского идут постоянные драки. Все это выглядит глупо. С послезавтрашнего дня занятия прекращаются на некоторое время. Нам рекомендовано без особой нужды не покидать квартир. Я, видимо, опять перееду к Людмиле.
Мне стыдно. Мы учили этих людей. Мы приводили им примеры, которые по нашему мнению, должны были разбудить в их душах только хорошее. Ты прав, говоря, что все «разумное, доброе и вечное» сеет Интернет. Зачем тогда мы? Мы все-таки должны своим примером что-то противопоставлять. Иначе мы действительно не нужны.
Я смотрю на людей, которые идут. Они идут туда, на площадь. Я ее не вижу, но я ее слышу. Я слышу постоянно рев чудовища, которое мы породили и вырастили. Странно, друг мой, я ощущаю себя персонажем страшной сказки. Судя по всему, мы высидели дракона. Дай бог, чтобы он нас не сожрал. Мне грустно все это видеть и слышать».
26 февраля Антон Яковлевич Головий был избит возле подъезда своего дома неизвестными людьми. 8 марта, фактически не приходя в сознание, он скончался. Мне об этом написал один из его учеников. Антон Яковлевич был обычным киевским интеллигентом, преподавателем музыки в одной из киевских школ. Я познакомился с ним два года назад, абсолютно случайно, в одном из торговых центов Киева. И с огромным удовольствием общался все эти два года. Может быть, это несколько бестактно, но я взял некоторые его высказывания из нашей переписки. Просто для того, чтобы показать, как все это выглядело глазами обыкновенного мирного человека, абсолютно аполитичного. Таких на Украине тысячи, если не больше.
