копипейст по милицейским кадрам:
http://www.newizv.ru/news/2010-01-18/120138/ Директор Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях Михаил ВИНОГРАДОВ рассказал «НИ», что в правоохранительных органах служит огромное количество психопатов. Тем более что профессия милиционера для подобных людей очень притягательна. При этом обычному гражданину невозможно определить, является ли встретившийся ему страж порядка нормальным. – На минувшей неделе стало известно еще об одной жертве милиционеров – пьяный подполковник Маурин расстрелял водителя-снегоуборщика, помявшего его машину. В какой мере для стражей порядка характерна такая реакция? – Дело не в милицейской реакции, а в личной. Простые граждане тоже выхватывают пистолеты и стреляют в водителей и в пешеходов. Вопрос в другом: как такой человек оказался в милиции?
– И как же он там оказался? – Оказался, потому что разрушен психолого-психиатрический контроль над милиционерами. И потому что существует протекционизм. Эти две вещи позволяют попадать на службу алкоголикам, людям с неустойчивой психикой и даже психопатам. Пресса писала, что Евсюкова папа проталкивал через Пронина (Владимир Пронин, начальник ГУВД Москвы в 2001–2009 гг. – «НИ»). Маурин работал в Главном управлении МВД, хотя все знали, что он выпивоха. А его отец теперь якобы говорит, что сын правильно расстрелял старика снегоуборщика – ему же машину побили. При приеме в милицию нужна экспертиза. Надо и проверять самого человека, и беседовать с родственниками, выяснять их установки и социальные взгляды.
– Но после такой экспертизы кто служить будет? Милиционеров нам надо много. А зарплаты там маленькие, и вообще профессия не престижная... – Во-первых, милиционеров у нас значительно больше, чем требует жизнь. Милицейские штаты раздуты невероятно. Во-вторых, зарплата – это проблема решаемая. Пусть министр и его помощники рассчитают оклад милиционера, чтобы тот мог нормально содержать семью, и выходят с этим в правительство. Так сделал Николай Щелоков в 70-е годы. В третьих, когда в 1976 году создали психолого-психиатрическую службу (а я был ее первым руководителем), мы уволили 30% милиционеров по стране. И преступность в милиции резко сократилась. Так было, пока службу не разрушили в 90-е годы.А еще я бы ликвидировал специальные колонии для бывших милиционеров. Чтобы они попадали в общие. Эта профилактическая мера – попасть на зону к зэкам – удержит от преступлений очень многих.
– Потенциальных Евсюковых и Мауриных среди милиционеров 30%? – Если мы сейчас проведем обследование, то выявим те же 30% алкоголиков и психопатов, которых надо убирать.
– Психологи настолько умны, что могут предсказать, глядя на милиционера: вот это будущий Евсюков? – Если психологи грамотные, то могут. По почерку, внешности, поведению, тестам мы даем прогноз поведения человека. Прогноз вероятностный, но он оправдывается на 90%. В конце прошлого года в Южном округе столицы поймали серийного насильника, старшего лейтенанта милиции Артура Косицына. 22 изнасилования ему вменяют. И выясняется, что из одного ОВД его уже увольняли, потому что психологи дали отрицательную характеристику. Но в другое ОВД Косицына взяли. Без прохождения экспертизы, в нарушение правил.
– То есть в России около 400 тысяч милиционеров, которые вооружены и от которых можно ожидать всего? – Да, можно ожидать всего. Но заслуживают внимания и честные милиционеры, которые поймали Маурина, которые взяли Евсюкова. Когда Косицына задержали на месте преступления, он предлагал взятку вначале в 300 тыс. рублей, потом – в 1,5 миллиона. Но честные милиционеры отправили его в тюрьму.
– Кого в милиции больше – честных или нечестных? – Честных, конечно, больше.
– А в какой мере эта профессия притягательна для нечестных? – Очень притягательна. Мотивация поступления в милицию – или романтическая – бороться с преступностью, или экономическая – стабильная зарплата, обеспеченность, или криминальная – оружие, власть, поборы.
– Как обычному гражданину определить, какой перед ним милиционер? – Это нереально, как и определить, хороший ли перед вами врач или честный ли чиновник. Тут должны работать спецслужбы. Департамент собственной безопасности МВД нужно увеличить и усилить офицерами госбезопасности.
– Сотрудники ФСБ все честные? – Коррупции, мздоимства и уличных расстрелов там практически нет. И психолого-психиатрическая служба сохранилась полностью.
– В какой мере справедливо, что в милицию идут обычные люди, которые просто дуреют от полномочий? – Так происходит у людей с неустойчивой психикой. Оружие, власть и вседозволенность развращают, но все это поддается психологической коррекции. То есть таких людей можно вовремя поставить на место. Иначе милиционер начинает чувствовать себя не представителем власти, а самой властью. Плюс корпоративность. Ты меня, пьяного, остановил, но я офицер, и ты офицер. Разойдемся.
– Почему милиционеров не сдерживает знание законов? Ведь они в отличие от обычных граждан в курсе, что за что будет. – Они знают, что им ничего не будет. Как правило. Посмотрите, как ведет себя в суде Евсюков. Ему грозит пожизненное. Он убил несколько человек, еще нескольких ранил. Но он уверен, что найдется волосатая лапа, которая избавит его от высшей меры, а потом сократит срок. И он даже не извинился перед семьями погибших!
– Спустя сколько времени после поступления на службу человек начинает чувствовать вседозволенность? – Примерно 20% за ней и идут. Если говорить о психологической деформации, то существуют рубежи – три, пять и семь лет. Кто семь лет продержался, того уже ничего не сломает.
– В какой мере человек сам может заметить эту психологическую деформацию? – Самому оценивать себя всегда сложно. Те, кто может это делать, в помощи психолога не нуждаются. Можно следить за переходом через какие-то грани социальных норм. Сел пьяным за руль, достал пистолет не вовремя, нагрубил, ударил задержанного.
